Мальчик, который сдох

Переводя взгляд на личико девушки, я на миг засмотрелся. Правильные черты лица, аккуратный носик, ямочки на щеках и пушистые, длинные волосы. Это было первое, что бросалось в глаза, а при более детальном рассмотрении, я смог отметить и ее красивую улыбку и цвет глаз, в которых я просто тонул и красивое, но все еще детское тело. И хотя сам цвет глаз совершенно не мог притягивать взгляд, серые, обычные, но вот их глубина и спящая в них сила. Идеальная темная Владычица. И теперь я точно знал, кто будет моей первой женой и на кого в будущем я смогу полагаться больше, чем на других. И как другие не увидели, что ей гораздо больше подходит Тьма, чем Свет, я не понимаю. Для меня это было очевидно. Сила. Знания — вот то, что влекло ее, и Тьма, как это всегда было в любом из миров, могла ей это дать. Не ответив ей на «обвинительные» слова, я перед самым входом в гостиную, когда никто не видит, чуть сжал ее руку, произнеся тихо:

— Добрых снов.

А затем, разорвав контакт рук, вошел первым, направляясь к дивану, тогда как Герми пошла к себе в комнату. Меня ждала новая волна испытаний и игры, а для этого следовало быть здесь. И не прошло пять минут, как ко мне подсел Невилл. Я думал, будет больше, но уверен, что и другие попробуют поговорить со мной позже, либо будут внимательно слушать, о чем мы говорим. Как бы там не было, Гриффиндор был дружным коллективом и никому, кроме Рона я не желал там зла. Но вот мои мысли были прерваны вопросом:

— Гарри, что вообще происходит?

Спросил парень, внимательно, глядя на меня или в мои глаза, словно желая узнать говорю я правду или нет.

— А? Ты о чём?

Мастерски сделав недоуменный вид, спросил я у пухлика, как я решил его называть про себя. И тут даже не было желания поиздеваться, просто привычка.

— Поведение вашего трио после инцидента с троллем сильно изменилось, особенно твоё!

А сколько эмоций, сколько мыслей в голове (хотя я не мог бы читать его, но они и так были написаны на лице).

— А, ты об этом. Рон, наш герой, обижается на то, что слава ему одному досталась, а ещё, как мне кажется, этот мальчик, божий одуванчик, ревнует Гермиону ко мне. — Ухмыляясь, сказал я, обведя взглядом народ, что уже в открытую слушал, о чем мы говорим. А затем все с той же улыбкой, добавил:

— Если бы только Рон не был мальчиком, я бы начал думать, что у него настало время этих дней.

А люди, что еще сохраняли хмурое выражение лица (или делали вид) улыбнулись, иные даже засмеялись.

— Но ты рассказал только про Рона, а о себе промолчал. Что с тобой случилось, Поттер?

Не отставал Невилл. Упёртый же этот парень, хотя сразу и не скажешь. А ведь такими темпами он может о чем-то догадаться, не зря ведь живем вместе и спим вместе, и ничего пошлого не надо думать, он мой сосед по комнате. А значит надо эту ищейку сбить со следа. Мне тут жить и жить, а он все может испортить.

— Я бы посмотрел на тебя, когда тебя прожуёт троль, потом выплюнет, да ещё и дубинкой своей отдубасит, не сдерживаясь.

Сказал я, посмотрев на парня, что сидел, открыв рот. Но быстро добавил:

— На счет прожует, я преувеличил, но смысл тот же.

— И все равно, не знаю, не мог ведь ты так поменяться и почему ты стал так себя с профессором вести?

Оскалившись, насколько способен сейчас, я припечатал:

— Снейп не способен нормально преподавать, и пользуется своей должностью порой не в лучших целях, а мне теперь терять нечего, кроме жизни и то последняя висит с нашей то школой на волоске. Я ответил на твои вопросы, Невилл?

— Да, Гарри.

Сразу засмущавшись, небось, обвиняя себя в том, что так доставуче себя вел, пухлик отвалил. А со стороны спальни, в которой я спал, раздалось:

— Я так и знал! Гарри, говори, что произошло там с троллем!

Признавая, что это не он убил его и, портя себе всю легенду и еще больше выставляя себя дураком, произнес Рон. Так что мне оставалось только встать и произнести:

— Зайдем и поговорим.

Направляясь к нам в спальню и искренне надеясь, что хотя бы в этот раз он меня послушает и не станет сбегать. А я уж постараюсь преподнести все так, чтобы он сам себя закопал со своей ревностью, завистью и тупостью.

«И кажется, Гарри, был не умнее, чем он, раз все терпел и не замечал очевидного.»

Пройдя мимо посторонившегося «друга» я прикрыл дверь и тихо произнес:

— Рон, вот скажи, отчего ты такой дурак?

И не давая вставить ни слова, устало продолжил. Играть, так играть до конца, оттого мой голос и был таким уставшим и подавленным, а лицо выражало крайнюю степень озабоченности проблемами.

— Тебе дали шанс стать известным, ведь именно этого хотел, а ты вместо этого обижаешься, выставляешь себя идиотом, хотя куда больше, и не хочешь нормально поговорить.

Посмотрев на него, я усмехнулся, а он, наконец, отойдя от шока, вывалил весь свой негатив:

— Гарри, ты действительно изменился. Я считал тебя другом, а ты спокойно целуешь Гермиону, говоришь, что это я виноват, и наверняка радуешься, что я не с вами!

Эк, его задело. На что я просто спросил: