Мальчик на качелях

К счастью, наркотик не успел стать моей привычкой, хотя, когда я уезжал в Россию, жена всерьез интересовалась, как я там смогу обходиться без травы. Я лишь усмехнулся – я знал, что там она мне не понадобится.

Я все еще верил в удачу и желал как можно дольше оставаться мальчиком на качелях в саду у Господа своего.

Я и не предполагал тогда, что возвращение будет таким долгим и мучительных процессом, гораздо более трудным, чем эмиграция.

Два первых года эмиграции я находился в эйфории, которая не позволяла мне впадать в панику, я был деятелен, энергичен и верил в свои силы.

Через три что-то случилось. Я сломался. Я устал биться за место под солнцем на этой земле. Я не был способен ни на сложные расчеты, ни на многоходовые операции. Получив гражданство США, я посчитал проект законченным. Жена, пройдя свой нелегкий путь адаптации, уже не верила в успешность возращения на Родину. Мои аргументы не имели никакой силы, да и что я мог ей обещать? Мой план состоял в том, чтобы снять кассу и бежать. Снять кассу не означало ограбить банк, набрав кредитов, я всего лишь хотел продать дом, который за четыре года вырос в цене и с этими деньгами вернуться к Россию, чтобы вложить их в недвижимость, а потом сдавать ее, имея какой-то минимальный доход. Жена не верила, что этих денег может хватить. Кроме того, она не верила в то, что сможет найти себе работу в стране, в которой за шесть лет нашего отсутствия многое изменилось. Но главное, что она не верила мне, она больше не верила в мою адекватность и способность реализовать сколько-нибудь сложный проект.

Всех этих разговоров перед моим отъездом было предостаточно. Самое смелое и отчаянно решение какое она могла принять: ты летишь и пробуешь сам что-то сделать и как-то состояться, а мы уже, через полгода, приезжаем на подготовленную площадку. Но как можно было подготовить площадку без денег?

Я понял, что наш разрыв углубляется, мне предстоит действовать на свой страх и риск, полностью доверившись своему растущему желанию вернуться и остаться на родине без каких-либо гарантий и сторонней поддержки.

Умом я понимал все риски подобного импульсивного решения, понимал всю серьезность и необратимость последствий своего поступка, но ничего не мог с собой поделать.

Надо честно признать, что я был вне себя. Находясь в состоянии сильнейшего стресса, я был постоянно на адреналине, и незаметно для себя вошел в зону психопатических реакций с непредсказуемыми последствиями.

Я безостановочно курил, очень мало спал, нервная система была возбуждена, физический тонус повышен. Из напитков я употреблял три раза в сутки минеральную воду, вечером пил полусладкое вино или коньяк.

Однажды вечером я познакомился сразу с двумя красивыми женщинам – они были подругами, одна из них была яркая брюнетка, другая чувственная блондинка. Мы заняли столик в открытом кафе и пили шампанское. Я откровенно признался, что мне они обе нравятся, но я не могу сделать выбор. В результате, я так много выпил вина, что когда мы, наконец, расстались, вдоволь нацеловавшись, я был рад, что не пришлось воплощать в жизнь своё желание переспать с ними обоими одновременно. Таких эмоционально окрашенных вечеров было много, но желанного мною секса так и не случалось.

Я жил в странном мире сбывающихся эротических фантазий. Я действовал очень самоуверенно, если не сказать, нагло.

Тем летом я познакомился с небывалым количеством вдов. Вдовы почему-то сразу воспринимали меня очень серьезно. Они рассказывали мне о своей нелегкой женской доле, попутно интересуюсь моими взглядами на жизнь. Кажется, вопреки своей легкомысленности и открытости, граничащей с патологией, я производил на женщин хорошее впечатление. Впрочем, я довольно быстро их огорчал своим безответственным поведением, легко находя им замену – мне вовсе не хотелось строить серьезные планы, мне больше нравилась непредсказуемость и мимолетность курортных отношений, которой я наслаждался с непосредственностью мотылька. Если бы мне кто-то сказал, что мне предстоит умереть осенью, я бы даже не удивился. Я был готов заплатить за эту фантастическая легкость бытия любую цену. Женщины интересовались мною так, как никогда прежде. На контрасте с аскетичной американской жизнью последних шести лет, это переживалось как нескончаемая восточная сказка, которая, наверняка, была весьма плотно населена своими джинами и демонами, но я рассчитывал на покровительство высших сил и готов был идти на риск ради сохранения динамики сюжета авантюрного романа.