Мальчик на качелях

Она откинула назад свои длинные волнистые волосы, и я совсем некстати подумал, что Сотниченко был, пожалуй, неправ, когда сказал, что Оля – девушка из «домашних». Она умела постоять не только за себя.

– Так будет справедливо, ведь он доверяет мне потому, что я ему верю. – Она повернулась вполоборота к окну. – Давно, еще до нашего знакомства, с Юрой произошла какая-то неприятная история. Какая – он скрывал, говорил только, что скоро избавится от своего долга. Я спрашивала, может быть, нужны деньги? Он отвечал, что деньги ни при чем и что скоро он мне все расскажет. Я была уверена, что речь шла не о преступлении.

– Почему? – поинтересовался я.

– Да потому, что не способен он на преступление. Он мог оступиться, совершить проступок... Характер у него капризный, действия не всегда последовательны, сегодня он может утверждать одно, завтра – другое. В нем будто борются два разных человека. То он кажется наивным, беззащитным. То вдруг становился циничным, скрытным, жестоким. В такие минуты я терялась, не могла понять, какому Юрию мне верить... – Она перевела дыхание. – Видите, я от вас ничего не скрываю, но, верьте мне, он скорее жертва, чем преступник. Если моего слова вам мало, я могу сказать, что говорил мне профессор, его отец.

– Что же он вам говорил?

– Он сказал, что чувствует вину перед Юрой, потому что уделял ему мало внимания, не смог воспитать таким, каким хотела его видеть мать...

– Вы виделись в понедельник? – спросил я.

– Да. Мы с Юрой не встречались несколько дней. Я начала беспокоиться. Домашний телефон не отвечал. Я поехала на Доватора.

– В котором часу это было?

– В обеденный перерыв, между часом и двумя.

– Он был дома?

– Нет. Дома был его папа. Я постеснялась сразу спросить о Юре, ведь он не знал, что мы встречаемся. Мы поговорили о предстоящей сессии, он поинтересовался, что нового на факультете, спрашивал, как я живу, куда пойду работать после окончания института, а потом без всякого перехода сам заговорил о сыне. Не знаю, что со мной случилось, нервы, что ли, сдали. Когда он заговорил о Юре, я разревелась. Иван Матвеевич стал успокаивать, спрашивает: «Кто тебя обидел, доченька?» Тут меня и понесло... Как я могла так расслабиться? Знала же, что у него больное сердце...

– Вы рассказали ему о ваших отношениях с Юрой?

– Да, я сказала, что уже четыре дня он не дает о себе знать. – Оля резко повернулась к нам. – И еще... я сказала... что у нас... что у нас будет ребенок.

Представляю, чего стоили ей эти слова.

– Юрин папа долго молчал, потом погладил меня по голове и сказал: «Ни о чем не беспокойся, дочка. Пусть у тебя будет одна забота – беречь себя и моего внука». – Голос девушки задрожал, но она взяла себя в руки. – В половине шестого ко мне на работу позвонил Юра...

– Мне срочно нужно тебя видеть, – сказал он. – Выйди, я сейчас подъеду.

Они встречались на углу, у детского сада.

– Почему ты с чемоданом? – спросила Оля.

Он взял ее за плечи.

– Это правда? Правду сказал мне отец?

Она отвернулась.

– Правду...

– У нас будет ребенок! – Юрий обнял ее, прижал к себе. – Оленька...

Она вырвалась:

– Ты выпил, Юра?

– Немного... Я сейчас все объясню... Понимаешь, я развязался с этим подлецом...

– Каким подлецом?

– Ну, есть такой паучок... долго рассказывать. Только одна вещь и теперь... ты только не волнуйся, тебе нельзя... Ну, короче, у меня могут быть неприятности.

– Ты в чем-то виноват, Юра? Я же вижу...

– Я не сделал ничего дурного... почти ничего. Но так получается, что...

– Ты боишься?

– Не знаю. – Юрий отвел глаза. – Наверное... Он на все способен.

– А что в чемодане?

– Это надо выбросить...

Она отступила на шаг.

– Ты что, Оля? Ты мне не веришь, не веришь, что я честный человек?

– Почему ты не хочешь сказать, что в нем?

– Там хлам, никому не нужный хлам! Но тот человек может использовать его против меня.

Олины глаза наполнились слезами.

– Юра, может быть, тебе лучше уехать?

– Уехать? Куда?

– Ну, хотя бы к Шепетисам. Ненадолго...

– А отец?

– ...Я обещала ему навещать Ивана Матвеевича. – Верещак стояла, отвернувшись к окну. – Мы договорились, что Юра уедет на несколько дней в Ригу к знакомым, у которых мы останавливались этим летом, что он переждет там неделю, а я позвоню, если его будут искать...

– Почему вы не сообщили ему о смерти отца? – спросил я.

– Не смогла. – Оля вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Откладывала со дня на день.

Я поднялся со стула. За мной встал Логвинов.

– А теперь, с вашего разрешения, мы пригласим понятых и оформим изъятие чемодана, который оставил Юра. Он у вас дома?

Она утвердительно кивнула и показала на дверь в соседнюю комнату.

6

«Универсам», мимо которого мы проезжали на обратном пути, уже излучал ровный электрический свет. На крыше рядом с синей неоновой вязью красными цифрами горели электронные часы. Они показывали 19.29. Время бежало быстрее, чем нам этого хотелось.