Мальчик по имени Рождество

Небо раскроила молния, и Николас кинул взгляд вверх.

– Держись крепче, Миика, – сказал он и подпрыгнул, ухватившись обеими руками за ветку над головой. Под рокот грома он едва успел ускользнуть из-под оленьего носа, когда тот врезался прямо в сосну. Николас закинул ноги на ветку и вцепился в неё изо всех сил. Он надеялся, что оленю вскоре наскучит его гонять, и зверь уйдёт. Но тот не торопился – только рыл копытами землю да нарезал круги возле ели.

И тут Николас кое-что заметил.

Олень прихрамывал. Из задней ноги у него торчала какая-то палка. Приглядевшись, Николас понял, что его подстрелили из лука.

«Бедное животное», – подумал мальчик.

В следующий миг спасительная ветка затрещала, и Николас полетел вниз, тяжело приложившись спиной о землю.

– А-а-а-а-х! – простонал он.

Тень лесного оленя накрыла его с головой.

– Погоди, – выдавил мальчик, хватая ртом воздух. – Я могу её вытащить.

Он жестами изобразил, как будет вытаскивать стрелу из ноги. Олени, как правило, плохо понимают язык жестов; возможно, поэтому зверь в ответ лишь мотнул головой, ударив Николаса рогами по рёбрам. Миика от такого поворота пулей вылетел из кармана, кувырнулся в воздухе и врезался точнёхонько в дерево.

Николас встал, хотя ноги у него подкашивались, и сказал, с трудом дыша:

– Тебе больно. Я могу помочь.

Олень замер. Потом сердито засопел и что-то промычал. Николас глубоко вздохнул и, собрав всю храбрость в кулак, кинулся вперёд. Он осторожно прикоснулся к ноге оленя чуть повыше того места, где торчала стрела. И замер.

Перья на стреле были серыми. Совсем как на той, что чуть не попала в медведя. Эта стрела принадлежала охотнику Андерсу.

– Они были здесь, – подумал Николас вслух.

Вспомнив, как отец помогал лосю, мальчик набрал полные ладони снега и обложил им рану.

– Будет больно, но ты уж потерпи, ладно? Потом станет легче.

Наконечник засел глубоко, но кровь вокруг древка уже запеклась. Значит, оленя ранили несколько дней, если не недель назад. Бедный зверь обеспокоенно переступил с ноги на ногу и снова протяжно замычал.

– Всё хорошо, всё хорошо, – приговаривал Николас, осторожно вытягивая стрелу.

Олень задрожал, а потом вдруг развернулся и укусил Николаса за ляжку.

– Эй! Я тебе тут помочь пытаюсь! – обиженно вскрикнул мальчик и наконец выдернул наконечник.

Олень опустил голову, на мгновение застыл, а потом обильно помочился.

– Вот и замечательно, – пробормотал Николас, собирая остатки смелости. Взяв ещё снега, он аккуратно прижал его к ране.

Через несколько минут олень перестал трястись и вроде бы успокоился. Вырывающиеся из ноздрей облака пара уменьшились, и животное начало рыть носом снег в поисках травы.

Чувствуя, что олень потерял к нему интерес, Николас встал. Покрытые мозолями ноги в худых башмаках тут же напомнили о себе. Николас поморщился и принялся отряхиваться от снега. Миика, который успел оправиться от столкновения с деревом, подбежал к мальчику, и тот привычным жестом усадил его в карман. Одновременно посмотрев вверх, они нашли глазами самую яркую из всех звёзд – Полярную. Николас огляделся по сторонам и увидел большое озеро на востоке и ледяную равнину на западе. Затем он сверился с картой. Им нужно двигаться прямо на север, желательно не отклоняясь от маршрута. И мальчик пошёл, утопая в сугробах, которые выросли вокруг, пока он спал. Но вскоре услышал за спиной чьи-то шаги.

Олень.

На этот раз он не пытался поднять Николаса на рога. Только наклонил голову, как обычно делают собаки.

– Не нравятся мне эти мшистые ветки, что растут у него из головы, – проворчал Миика.

Николас всё шёл, и всякий раз, когда он останавливался, олень тоже застывал на месте.

– Кыш! – попытался прогнать его Николас. – Уж поверь, там, куда мы идём, тебе не понравится. Товарищ из меня не ахти, а путь нам предстоит долгий.

Но олень упорно не отставал. Через несколько миль Николас почувствовал, что силы его на исходе. Ноги налились свинцом. Сквозь дырки в башмаках проглядывали замёрзшие пальцы, а голова гудела от холода и голода. Однако олень, несмотря на рану, выглядел ничуть не уставшим. Наконец Николас поневоле присел под деревом, чтобы отдохнуть. Сохатый подошёл к нему, поглядел на худую обувку и стёртые в кровь ступни, а потом наклонил голову и подогнул передние ноги.

– Хочешь, чтобы я залез к тебе на спину? – недоверчиво спросил Николас.

Олень фыркнул и что-то промычал.

– Это значит «да» на твоём языке? Миика, как ты думаешь?

– Думаю, это значит «нет», – ответил Миика.

Но Николас так устал, и у него так болели ноги, что он решил рискнуть.

– Ты же понимаешь, что везти придётся двоих? Меня и моего мышонка. Не возражаешь?

Олень вроде бы не возражал. Поэтому Николас забрался на него и сделал единственное, что ему ещё оставалось.

Понадеялся на лучшее.

Что-то красное