Мальчик Пого

В заводях реки, на оранжевых песчаных отмелях и в прохладной глубине озер водились плезиозавры. Они ловили рыбу и предпочитали не вмешиваться в чужие дела. Когда Пого поприветствовал одного, тот сделал вид, что не заметил, и скрылся под водой. После такого продолжать разговор о плезиозаврах как-то не хочется. Пусть сначала научатся себя вести. А во влажном тропическом воздухе носились птеродактили. О них я уже кое-что рассказал в первой истории. Но не все. У птеродактилей есть одна особенность: все счастливые птеродактили похожи, каждый несчастный – несчастен по-своему (смотри картинку).

  

Один из них точно Лев Толстой

Птиль – такие уж у них имена – был несчастным птеродактилем. У него не было детей. Потому что он не имел жены. Птиль был очень скромен и застенчив. Как-то раз он ухаживал за роскошной дамой с такими изумительными складочками на крыльях и на брюшке, что Птиль влюбился до беспамятства. Он забыл маму, папу, бабушку, дедушку, всех друзей, родственников и их знакомых и даже самого себя. Он помнил только о Птюль, а именно так звали красавицу, и о своей любви к изумительным складочкам. Но она улетела с другим птеродактилем. Потому что у него была побольше пасть да поострее зубы. А заводить детей без жены у птеродактилей не принято. Как-то не с руки. Влюбленный и одинокий Птиль, которому так хотелось стать папой, проводил время на высоком утесе, наблюдая за восходами и закатами своими ясными влажными глазами. Именно в такой момент мимо его холостяцкого гнезда проплывал Пого.

– Ой, детеныш, – всполошился Птиль. Он даже забыл, что детеныш птеродактиля выглядит по-другому. – Ой, он будет моим ребенком!!!

Птиль расправил крылья и на бреющем полете устремился к плоту. В следующую секунду с криком “Сынок!” Птиль обхватил Пого лапами и поднялся в воздух.

– Какой я тебе сынок, ты, псих летающий? – хотел было спросить Пого, но не успел. Бесхозный плот был уже далеко внизу. К счастью, Пого умудрился прихватить свою палицу. Сейчас он размышлял: врезать ли птеродактилю сразу, и тогда тот его отпустит, а было высоковато, или подождать до гнезда. А счастливый Птиль подруливал к своему жилищу, с беспредельной лаской поглядывая на Пого.

– Сынок, я так давно тебя искал! Сейчас, потерпи, я покажу тебе наш дом. Ты увидишь, какой он уютный. Каждое утро я буду приносить тебе на завтрак крокодила или дикого кабана, а ты будешь расти и набираться сил. Мой малыш!

Пого был умным мальчиком. И у него было доброе сердце. Он понял, что имеет дело с несчастным сумасшедшим, а обижать таких – самое последнее дело. Но соседи Птиля не были несчастными сумасшедшими. Напротив, они были самыми что ни на есть счастливыми птеродактилями. Присутствие Пого в гнезде у Птиля делало их счастье еще более полным. Может быть, мальчику и не удастся стать хорошим сыном птеродактилю, но то, что он вкуснее любого крокодила или там дикого кабана – это уж наверняка.

– Вкуснее крокодила?! – Голос Птиля задрожал, его неожиданное счастье вдруг собирались отнять. – Да вы что! Мой сыночек вкуснее дикого кабана?! Мой мальчик?

– Вы послушайте, что говорит этот маразматик! – раздалось трескучее ржание. Словом “маразматик” на Первобытной Земле называли всех, испытывающих сложности с памятью. Кого этим словом называют сейчас, можешь спросить у родителей. Только осторожнее. А трескучее ржание продолжалось:

– Мой сыночек… Нет, вы слышали?! Мой мальчик!

Некоторые наиболее тупые птеродактили – таких, конечно, намного меньше, чем умных, – считают трескучее ржание смехом. Верзила Пталь как раз и был из тех – некоторых. Но проблема заключалась в другом. Верзила Пталь имел самую большую пасть и самые острые зубы. Именно он увел в свое гнездо красавицу Птюль! Ах, изумительные складочки…

– Отдай нам этого, розового, – Верзила Пталь даже сглотнул, глядя на Пого, – вкусного!

– Никогда! – вскричал Птиль и закрыл Пого собой.

  

– Что я слышу? – ухмыльнулся Верзила, глядя по сторонам. Конечно, тебе ясно, что он хотел повыпендриваться. – А не отведать ли тебе, дружок, этого?!

Страшная пасть открылась, Верзила зашипел и нанес несчастному Птилю предательский удар. Бить своего? Это невиданно!!! Увы, все птеродактили для полного счастья были готовы отупеть окончательно, лишь бы иметь такую же большую пасть, как у Верзилы Пталя. Поэтому они молчали. За исключением наиболее тупых некоторых – те трескуче ржали. И всего лишь один голосок прозвенел в этом трескучем хоре:

– Как ты смеешь?

Это был самый сладкий звук на свете – голос Птюль. Она все видела и теперь все поняла! Изумительные складочки трепетали от гнева:

– Не смей трогать его! Ты, верзила!

И тогда что-то случилось с Птилем – Птюль сейчас смотрела на него, она ждала. Неизвестно, отупел ли Птиль на время или его пасть и без того стала больше, а зубы острее, только Птиль забыл о врожденной скромности. В глазах его появилось что-то подозрительное. Ой-ой-ой, что-то очень подозрительное. Верзила Пталь так и не успел понять что…