Мальчик, превращённый в тачку

Ричард Паркер МАЛЬЧИК, ПРЕВРАЩЁННЫЙ В ТАЧКУ

— Слушай, Томис, — сказал я, — чаша моего терпения переполнилась. Даю тебе две минуты. Или ты сядешь как следует и возьмешься за дело, или я превращу тебя в обыкновенную садовую тачку, ясно? Это последнее предупреждение!

Томис, конечно, был не единственным: весь класс вертелся как заведенный, а Томису просто повезло, что я выбрал именно его.

День был ветреный, а в такие дни с ребятами особенно трудно справиться. К тому же, как мне было известно, отец Томиса выиграл в футбольную лотерею приличную сумму, так что парнишка был взбудоражен сильнее обычного. Но делать скидок нельзя — стоит только начать…

Так что через три минуты я снова обратился к Томису:

— Ну и сколько ты успел решить примеров?

— Да я только дату пишу… — неохотно ответил тот.

— Ну что ж, я тебя предупреждал! — И я в мгновение ока превратил его в новехонькую красную садовую тачку с дутыми шинами.

Класс немедленно притих, увидев что шутки действительно кончились. Оставшиеся полчаса они работали как звери и перерешали кучу примеров. После звонка я выставил их за дверь, чтобы очистить для себя поле деятельности.

— Ладно, Томис, — сказал я. — Можешь принять нормальный вид.

И ничего не произошло.

Сперва я подумал, что мальчишка просто дуется, но немного погодя стало ясно, что что-то неладно. Пришлось идти к директору.

— Здравствуйте, — сказал я, — я тут превратил Томиса в тачку и теперь не могу расколдовать.

— Вот как, — ответил директор и уставился на бумаги, которыми был завален его стол. — Послушайте, вы очень спешите?

— Да нет, не особенно. Но меня тревожит состояние Томиса.

— Томис… Это который?

— Нечесаный, бледный, вечно шмыгает носом и жует резинку.

— Рыжий?

— Нет, рыжий — это Сандерсон. А у Томиса голова черная, похожа на воронье гнездо.

— Ага, вспомнил. Ну хорошо… — Он посмотрел на часы. — Давайте так: через полчаса вы приведете… э-э-э… привезете сюда этого вашего Томиса, и мы что-нибудь решим.

— Ладно, — сказал я.

По дороге в учительскую я призадумался. А в учительской я увидел Тонджелоу, который заваривал чай. Очень кстати!

— Я бы хотел погасить задолженность. По взносам… — обратился я к нему.

Он аккуратно поставил чайник.

— Интересно, что вы натворили? Сбросили чье-то чадо с третьего этажа?

Я изобразил оскорбленную невинность.

— Просто решил, что пора заплатить. Знаете ли, не люблю долги…

В конце концов он принял деньги и выдал мне квитанцию. Я положил ее в бумажник и почувствовал себя гораздо лучше.

Вернувшись в класс, я обнаружил, что Томис по-прежнему торчит из-за своей парты, все такой же красный и несуразный, живой упрек на дутых шинах. Я не мог сосредоточиться, так что, дав классу задание — просто, чтобы чем-то их занять, — подхватил Томиса и покатил его в директорскую.

— Ага, — сказал директор. — Стало быть, прислали наконец садовый инвентарь.

— Нет, — ответил я, поставив тачку посреди ковра. — Это Томис, я вам рассказывал.

— Простите, совсем заработался, — извинился директор. — Вот что, оставьте его здесь, я им прямо сейчас и займусь. А когда приведу его в пристойный вид, пришлю к вам.

Я вернулся в класс, и мы два урока писали сочинение. Похоже, старик снова все забыл, и в двенадцать, после звонка, я заглянул в директорскую. Директор сидел на ковре, без пиджака и без галстука, мокрый как мышь. Увидев меня, он устало поднялся:

— Я перепробовал все, но он даже не шелохнулся. Вы что, использовали какое-нибудь особенное заклятие?

— Да нет, — ответил я, — самое обычное наказание…

— Советую вам позвонить в профсоюзный центр, — сказал он. — В юридический отдел. Адвоката зовут Максштейн. По крайней мере узнаете, чего можно ожидать.

— Вы считаете, мы влипли? — спросил я.

— Вы, безусловно, влипли, — кивнул директор. — На вашем месте я позвонил бы немедленно, а то они уйдут на обед.

Минут через десять я дозвонился. К счастью, Максштейн был еще на месте. Он выслушал мою историю, время от времени не то хмыкая, не то хрюкая.

— Надеюсь, вы член союза? — спросил он наконец.

— Да, разумеется, — ответил я.

— Взносы уплачены?

— Конечно!

— Хорошо, — сказал он. — Теперь вот что. Я позвоню вам где-нибудь через час. Это, признаюсь, первый подобный случай в моей практике, так что я должен все хорошенько обдумать, поднять кое-какие материалы…

— Ну а хотя бы приблизительно, какие у меня перспективы?

— Мы, разумеется, вас поддержим, — уверил Максштейн. — Бесплатная юридическая помощь и все такое. Но…

— Но что? — взмолился я. — Не тяните!

— Но шансы у вас, прямо скажем, неважные, — заключил Максштейн и повесил трубку.

День близился к концу, а Максштейн все не звонил. Томис к этому времени окончательно надоел директору, и он приказал выкатить мальчишку в коридор. Наконец в самом конце рабочего дня я сам позвонил в профсоюз.

— Простите, что не позвонил, — сказал юрист, когда я сумел пробиться к нему. — Я был очень занят.

— Так что мне делать? — спросил я.

— В общем, все зависит от того, как к этому инциденту отнесутся родители, — объяснил Максштейн. — Если они возжаждут крови, я постараюсь выработать какую-то линию защиты.