Мальчик. Рассказы о детстве

Он поставил себе цель — четыре секунды. Он понимал, что пока не научится видеть карту максимум за четыре секунды, на успех в казино рассчитывать нечего. Но чем ближе становилась цель, тем труднее давались следующие шаги. Снизить время с десяти до девяти секунд удалось лишь за четыре недели, а на ускорение с девяти до восьми секунд ушло еще пять недель. Но на этой стадии упорный труд его совсем не раздражал. Его способность сосредотачиваться возросла до того, что он мог работать по двенадцать часов подряд, не испытывая при этом никаких неудобств. И он твердо верил, что поставленная цель ему по силам, и в конечном счете он ее достигнет. Он не остановится, пока не добьется своего. День за днем, ночь за ночью он согбенно сидел за картами с хронометром в руке и отчаянно сражался с лишними секундами.

Последние три секунды оказались самыми трудными. Чтобы дойти от семи секунд до вожделенных четырех, ему понадобилось целых одиннадцать месяцев!

Великий миг настал в субботний вечер. Перед ним лежала карта, рубашкой вверх. Он щелкнул секундомером и начал сосредотачиваться. И сразу же увидел красные кляксы. Пятна очень скоро обрели очертания и превратились в бубны. И затем, почти сразу же, в левом верхнем углу появилась цифра шесть. Он снова щелкнул секундомером. Отсчитал время. Оказалось, что прошло четыре секунды! И перевернул карту. Шестерка бубен! Удалось! Он прочел карту ровно за четыре секунды!

Он попробовал еще раз, с другой картой. Через четыре секунды он увидел, что это дама пик. Он прошелся по всей колоде, каждый раз не забывая включить секундомер перед очередной картой. Четыре секунды! Четыре секунды! Четыре секунды! Всегда одинаково. Наконец он этого добился! Все. Он готов к делу!

Сколько времени у него на это ушло? Ровно три года и три месяца напряженной работы.

А теперь в казино!

Но когда?

А почему бы не начать прямо сейчас?

Сейчас вечер, суббота. Все казино по субботам к ночи переполнены. Тем лучше. Меньше шансов вызвать подозрения. Он пошел в спальню, переоделся в смокинг и повязал черный галстук. В субботний вечер в большие лондонские казино полагается являться нарядным.

А пойдет он, поразмыслив, решил Генри, в «Лордз-Хауз». В Лондоне больше сотни законных казино, но туда пускают далеко не всех. Сначала нужно стать его членом. Генри числился членом не менее десяти лучших казино. «Лордз-Хауз» нравилось ему более всех прочих. Самое роскошное в стране, и публика самая изысканная.

Казино «Лордз-Хауз» располагалось в великолепном особняке эпохи короля Георга в самом центре Лондона, более двух столетий он служил личной резиденцией герцогу Эдинбургскому. Теперь тут хозяйничали букмекеры, а в изысканных комнатах с высокими потолками, куда некогда приходили аристократы, нередко царственных кровей, чтобы сыграть партию-другую в невинный вист, толпились люди совсем иного рода и играли совсем в другие игры.

Генри подъехал к парадному входу и вышел из автомобиля, но двигатель заглушать не стал. К машине тотчас подбежал служитель в зеленой форме, чтобы отогнать ее на стоянку.

На обочинах по обе стороны улицы стояло, наверное, с десяток «Роллс-Ройсов». Только очень состоятельные люди могли позволить себе членство в «Лордз-Хауз».

— Приветствуем вас, мистер Шугар! — воскликнул человек за стойкой, в чьи обязанности входила способность никогда не забывать ни единого лица. — Давненько не было видно!

— Дела, — отвечал Генри.

Он поднялся наверх по роскошной широкой лестнице с резными перилами из красного дерева и вошел в кассу. Там он выписал чек на тысячу фунтов. Кассир выдал ему десять больших розовых пластмассовых жетонов прямоугольной формы. На каждом прямоугольнике значилось: 100 фунтов. Генри опустил их в карман и прошелся по игорным залам, чтобы после долгого отсутствия вновь пропитаться царившей здесь атмосферой. Казино было переполнено. Холеные гладкие женщины окружали вращающееся колесо рулетки, словно откормленные куры, столпившиеся вокруг кормушки. На груди и запястьях у них сверкали золото и драгоценные камни. Волосы у многих отливали синевой. Мужчины были в смокингах, и среди них не было ни одного высокого. Интересно, удивлялся Генри, почему у всех богатых завсегдатаев казино короткие ноги? Они словно бы кончаются на коленях. У большинства из них неизменно большие животы, багровые лица и сигары в зубах. В глазах сверкает алчность.

Впервые в жизни Генри с презрением наблюдал за типичными богатыми любителями азартных игр и завсегдатаями казино. Прежде он всегда видел в них компаньонов, товарищей, представителей того же сословия и того же класса, к которому относил и себя самого. Сегодня вечером они казались ему невыносимо вульгарными.

Неужели он изменился благодаря трехлетним занятиям йогой, недоумевал Генри.