Мальчик с голубыми глазами

И тут его охватывает паника. Он падает, прижавшись к перилам. Пробует подняться, но ноги отказываются ему служить. Проклиная все на свете, он ползет назад, в свою комнату. Только вряд ли это поможет — ведь дверь-то он снял с петель! Однако там есть его компьютер, его остров, его тайное убежище.

Он снова поспешно заходит на badguysrock. Там его ждут два сообщения.

Он читает их, чувствуя, как усиливается головокружение, как с тошнотворной быстротой вращается комната. Глаза слезятся, в висках стучит боль, живот полон бритвенных лезвий…

А на лестнице слышится безжалостный стук шагов.

— Кто там? — Голос его звучит хрипло. — Мама, пожалуйста, отзовись! Это ты?

Но тишину прорезают только шаги на лестнице, которые медленно приближаются. Дрожащие пальцы Голубоглазого начинают бегать по клавиатуре. Шаги замирают; шуршит ковер. Голубоглазый лихорадочно печатает. Он не может, не осмеливается перестать печатать. Потому что если он прервется, ему придется обернуться и посмотреть на нее…

Ну конечно, это всего лишь вымысел. А в привидения Голубоглазый не верит. И, даже не набрав полностью текст послания, он понимает: это Альбертина. В конце концов она не смогла его бросить; она задержалась, прочитала свою почту и поспешила назад, поняв, что ему нужна ее помощь. А эту фантомную вонь «Мальборо» он просто себе вообразил, да и аромат «L'Heure Bleue», пожалуй, чересчур силен для реального. Нет, это точно Альбертина, она пришла спасти его…

— Я знал, что ты не оставишь меня, Бет.

Голос его звучит слабо и благодарно.

Но Альбертина молчит.

— Хотя ты ужасно меня напугала. Я ведь решил, что это не ты, а моя мать.

Он пробует рассмеяться, однако его смех куда больше похож на вопль боли. А тот плавный звук все приближается.

— Думаю, теперь мы с тобой на равных. И я даже готов признаться, что получил по заслугам.

От Альбертины по-прежнему ни словечка. Шаги у него за спиной останавливаются. И теперь он отчетливо чувствует ее запах: запах розы, окутанной дымом.

— Я принесла тебе лекарство, — говорит она.

— Мама? — шепчет он. — Мама? Мама!