Мальчик с открытки (СИ)

«Очень похож на Серёгу Петрова, - подумала Тинка, - так же беззлобно дурачится». И украдкой стала рассматривать ребят, все они с интересом слушали учительницу, на неё не обращали внимания, и она, довольная этим, расслабилась и тоже стала слушать Ирину Павловну.

Рассказ учительницы был до того интересным, что прозвучавший звонок казался совсем не ко времени, к тому же у Тинки мелькнула мысль: «Сейчас налетят, будут расспрашивать!». Но на перемене никто не стал лезть к ней с вопросами, все засуетились и стали собирать сумки, светловолосая девочка, что сидела рядом, поинтересовалась:

- Я Вера Олейникова, а тебя как звать? - Выслушав ответ, позвала с собой: - Пошли в английский кабинет, там поговорим, а то опоздаем.

Удивительно, но в новом классе Тинка чувствовала себя комфортнее, чем в собственном, в котором проучилась много лет и где почти каждого одноклассника знает с детского сада. Может, потому что её здесь редко вызывали к доске и учителя не требовали от неё каких-то особых успехов, хотя она готовилась к урокам тщательно.

Сразу поняв, что сильно отстаёт от ребят по английскому языку, взяла в городской библиотеке по паспорту Марины самоучитель и стала до позднего вечера его штудировать, каждую тему заучивая почти наизусть. Конечно, произношение у неё было ужасное, и на слух Тинка слабо понимала английскую речь, но грамматику она изучила так, что её контрольную работу похвалила учительница - в ней все глаголы по временам были расставлены правильно.

Новые одноклассники относились к ней приветливо, по-доброму здоровались, хотя мало разговаривали: им просто этого некогда было делать, быстро поняла Тинка, - по уши были заняты уроками, даже на переменах говорили в основном о заданиях, контрольных или прочитанном материале. Скоро она выяснила, что её считают родственницей директрисы и Алексея Кравченко. Вначале, поддавшись своей правдивой натуре, пыталась разубедить тех, кто об этом ей говорил, а потом плюнула, пусть думают, что хотят, всё равно скоро уедет.

А вот внук директрисы своим поведением, похоже, убеждал ребят в обратном. Он постоянно на переменах заглядывал к ним в класс, ждал Тинку после уроков и провожал её до дома. Как ни странно, она не воспринимала его в качестве ухажёра, он был для неё кем-то вроде младшего брата, в конце концов, он и был на самом деле младше её на год. Без стеснения Алёша заходил за ней в квартиру и вёл шутливо-заумные разговоры с Ольгой Ивановной, а когда надо было гулять с малюткой племянницей, деловито выносил коляску и сопровождал Тинку. Свекровь сестры тихонько посмеивалась: «Не взять ли нам в няньки твоего кавалера, Тинка!».

Они много разговаривали. Алёша поведал о своём желании стать журналистом. «Я буду телекомментатором, как мама», - сказал он. Она рассказала, как играла графиню в школьном спектакле, вспоминала смешные моменты, лишь о Вадиме умолчала - это было её, тайное.

Тинка написала ему из Свердловска письмо, но ответа не получила, пыталась она и звонить, но трубку взяла бабушка, которая после длительной паузы неприветливо ответила, что Вадим занят уроками и не может подойти к телефону. Больше не стала звонить.

Ей так хотелось его увидеть. Перед сном Тинка представляла Вадима: как радостно сияют при встрече с ней его шоколадные глаза, как вздрагивают у него густые ресницы и рождаются на щеках весёлые ямочки, когда он смеётся, и как крепки, и нежны его рукопожатия. Ещё она думала, почему они с Вадимом больше не целовались. По рассказам Милочки и Люськи Быковой, парни, оказавшись наедине с девчонкой, только и мечтают прижать её где-нибудь в уголке и поцеловать.

Совсем иначе вёл себя с ней Вадковский, он был ласков, внимателен, признавался, что она ему сильно нравится - вот и всё! Может, я ему не нравлюсь по-настоящему, стала переживать Тинка, наверное, так и есть, иначе написал бы мне или позвонил, номер телефона можно было бы узнать у её родителей, если бы хотел, спросил бы.

Недели проносились быстрее, чем хотела бы Тинка. Марину выписали из больницы перед первомайским праздником, пора было отправляться в Караяр. Отец позвонил, что приедет 3 мая, раньше не может: машину нужно отремонтировать, как назло, двигатель полетел. Это опечалило Тинку, её душа рвалась домой. А Марина обрадовалась, хоть побудет несколько дней с сестрёнкой.

- Мы с тобой сходим в настоящую парикмахерскую, - заметив, что Тинка погрустнела, бодро успокоила она её, - там нашим обросшим, взъерошенным головам придадут чудесный вид, вот увидишь!

Парикмахерша долго перебирала холодными пальцами Тинкины спутанные кудри в раздумье, что же можно сделать из этой копны, наконец, произнесла, обращаясь к Марине:

- Обрежем под «Гавроша» или что-то вроде «Бабетты», ей пойдёт. - Тинка хотела возразить: она представляла Гавроша с короткими, торчащими в разные стороны вихрами и не желала иметь такую мальчишескую причёску, однако, Марина, даже не спросив её мнения, согласно закивала.

- Да, думаю, ей будет к лицу «Гаврош»!