Мальчик с сердцем цвета индиго

Амирам встал и отошел к окну, повернувшись спиной к брату. Илан все понял и с полным опустошением в душе и огромным грузом ответственности, и чувством вины вышел из дома брата. Амирам долго стоял у окна. В его душе победили темные силы травм, нанесенных с самого раннего детства. Они победили, но и его собственные стволы еще были не до конца разрушены. Их соки после жестокой битвы вытекали через их красивую светлую кору и струились полицу мужчины.

Вернувшись домой, Илан сидел в своей комнате и думал, что весь мир против него. Ни одного человека нет, кто бы его поддержал. Но он не понимал, что его мир— это не только отец и старший брат. Просто так сложилось, что они были для него маяками в океане жизни. Его глаза еще не умели смотреть той широтой, которая могла бы охватить сестер, маму и друзей. Невозможно увидеть что-то лишнее, если на глаза человека с самого рождения приклеить две трубы. И трубы направить таким образом, чтобы вид был только прямо и на одну точку-ориентир.

Ханна вошла в комнату к сыну, она ждала его возвращения и взглядом безмолвно требовала ответа от него. Он обнял маму и заплакал так, как плакал в последний раз в самом раннем детстве, когда слишком сильно бился и падал с высоты, разбивая в кровь губы, колени или руки. Мама только произнесла ему одну фразу:

– Ложись спать, милый, завтра с утра ты сам все поймешь.

Утром перед завтраком Илан вышел в столовую, где папа сидел и рассматривал газету с чашкой чая. Молодой человек поздоровался с отцом, сел напротив и, прямо глядя ему в глаза, сказал:

– Папа, я люблю дочь юриста Фаравиндада, возможно, ты его знаешь или слышал о нем. Ее зовут Хилай. Ее ты тоже видел в нашей лавке много лет назад. Ты говорил, что я могу вернуться к этому вопросу в любой момент. Вот я вернулся. Я могу сам накопить средства на нашу свадьбу и на дом. Я теперь зарабатываю неплохо на продаже картин, которые сам рисую. Да, я вновь рисую, и мои картины мне приносят в месяц почти в 2 раза больше дохода, чем моя работа в магазине. Но я не отказываюсь от ведения магазина и твоего бизнеса. Я это сказал к тому, что могу и сам обеспечить себя и помогать вам.

Илан продолжал сидеть напротив отца. После вчерашних слез и ночи без сна он выглядел очень измученным, но решимость в нем была такая, что никто бы не смог сейчас с ним спорить. Исмаил ожидал такого поворота событий и давно обдумывал, как ему в этой ситуации поступить. Вариант ссоры и давления не поможет, так как с Ашером не помог. Оставался только вариант ухода самому.

Отец ничего не ответил сыну. Оставил свою чашку и газету и с поникшей головой и сутулой спиной ушел к себе в комнату. Весь этот день и последующие дни его мысли, словно заевшая пластинка, так и крутились по циклу: «Что будут думать люди, узнай они, что Илан зарабатывает на картинах. Отучился в университете, а занимается мазней красок по бумаге, и за это еще и ему платят. А еще и собирается жениться на девушке, отец которой поклоняется огню. Нет, однозначно с Ашером все было еще не так плохо. И друзья особо ничего не говорят, и людская молва по городу не очень мучает, так как сын— успешный человек, сам создал свою жизнь и ведет ее. И супруга его прекрасно наравне с ним работает. Нет-нет. Ашер молодец, а вот что будет с Иланом… Что с ним будет…»

Последующие почти полторы недели были для всех адскими в доме Исмаила. Отец семейства молчал. Иногда, когда Ханна слишком сильно плакала, он пил и мог съесть пару ложек еды, которую приносила в спальню его супруга. И все время сидел в своей комнате. Ни Ирит, ни кто-то другой не могли его уговорить поесть или пить нормально. На вопросы он не отвечал, как будто его и не было с ними в доме. Так прошло почти десять дней. Между собой в семье никто не поднимал разговор о случившемся, все знали уже, что Илан сообщил свои планы на жизнь отцу. Но никто: ни мама, ни Ирит с Ниссимом, ни Идит по телефону с ним не поднимали этот вопрос. Амирам с Иланом не разговаривал ровно столько же, столько и отец. Он не был зол на Илана, он просто не знал, как себя вести. Поэтому решил вовсе не приезжать домой все эти дни. Один раз за эту неделю приезжал Ашер в город и встречался вне дома с братом и семьей. Он поддержал Илана и попросил просто подождать и не делать поспешных выводов, а главное, не сдаваться.

– Илан, просто пойми, он сейчас тебя не понимает и злится, но потом со временем и меня он примет, и тебя. Поверь мне, и перестань так переживать. Он просто хочет добиться своего таким путем. Ведь, прогнав меня из дома, он ничего не добился и поэтому очень хорошо понимает, что с тобой надо другим путем поступить.

– Ашер, я боюсь! Боюсь за его здоровье! Я боюсь, что он не злится, а ему больно и он вовсе уйдет в себя. Понимаешь меня? – полностью растерянный молодой человек пытался хоть где-то найти разгадку на свои мысли.