Мальчик со шпагой

Митина мама ушла, и они остались втроем. Ребята еще не начали собираться. Митя стоял у дверей и, стесняясь, оглядывал разрисованные стены.

– Слушайте, поручик, у меня к вам просьба, – сказал Олег Серёже.

– Да, мой генерал, – в том же тоне откликнулся Серёжа.

– С меня райком спрашивает план работы. Если завтра не сдам, повлекут в геенну огненную. Пока у нас тихо, я поработаю в кают-компании, а ты займись с новичком.

– Я? – растерялся Серёжа.

– Ну да. А что?

– Но я же… – начал Серёжа и наткнулся на требовательный взгляд Олега. Этот взгляд говорил: "Надеюсь, ты не будешь капризничать при новичке?" – Ну… хорошо, – сказал Серёжа. – Ладно. Я займусь.

Олег удалился в кают-компанию. Это была комнатка, где стоял знаменитый диван и хранилось в самодельном шкафу из оргстекла голубое с красными звездами и золотыми клинками знамя "Эспады".

– Начнем, – сказал Серёжа, старательно вспоминая, что говорил и как себя вел в таких случаях Олег.

Митя послушно кивнул.

Серёжа достал из пирамиды рапиру.

– Возьми… Нет, не так. Ты видел когда-нибудь старинный пистолет с прямой ручкой?

– На картинке, – шепотом сказал Митя.

– Ну вот. Рапиру держат примерно так же, как этот пистолет. Указательный палец здесь, у щитка. Этот щиток называется гарда. На этом пальце вся тяжесть рукоятки. Ты его согни, будто он на спусковом крючке. А большой палец – сверху, как на курке, вот так. А остальными пальцами слегка придерживай… Нет, ты не стискивай. Пальцы должны играть на рукояти, как на флейте.

Митины пальцы, тонкие, холодные от волнения, послушно сгибались и разгибались. Серёжа, совсем как Олег, продолжал:

– Есть такой фильм – "Скарамуш". Из эпохи французской революции. Фильм так себе, но фехтование в нем поставлено отлично. Ну так вот, там учитель фехтования говорит главному герою: "Шпагу надо держать, как птицу. Если сильно сожмешь – задушишь, если слабо станешь держать – улетит". Понимаешь, противник выбьет…

Митя нерешительно сказал:

– Я слышал, что если на соревнованиях шпагу выбьют, то это не считается. Сразу бой останавливают.

– Вообще-то да… Но что хорошего, если у тебя оружие вышибли! И это ведь на соревнованиях. А если по правде, в бою? Там таких правил нет.

Митя взглянул ему в лицо. В синих глазах его было удивление.

– Разве бывают сейчас настоящие бои на шпагах?

– Всякое может быть, – солидно сказал Серёжа. – Нам Олег рассказывал про один случай в Ташкенте. Там несколько бандитов с ножами напали на спортсменов. А те с эспадронами шли, с тренировки. Эспадрон – это не рапира и не шпага, а спортивная сабля, тонкая такая. Эти ребята-фехтовальщики взяли эспадроны да как принялись за бандитов! Чуть в капусту не искрошили. Повыбивали ножи, притиснули к забору, потом позвали милицию… В общем, было дело.

– Вот это здорово! – сказал Митя. Он оживился и перестал смущаться. – А мы будем учиться на этих… на саблях?

– У нас их нет пока. У нас рапиры, это колющее оружие. Учти, что рапира – основа фехтования… Ну, давай я тебе покажу исходное положение и боевую стойку.

Исходное положение Митя усвоил сразу. А боевая стойка сперва не получалась. Клетчатая курточка, такая нарядная на первый взгляд, оказалась старенькой и тесноватой. Узкие рукава, аккуратно заштопанные на локтях, не давали рукам свободно сгибаться.

– Сними ты ее, – посоветовал Серёжа. – И свитер скинь. И вообще полагается заниматься в спортивном костюме и кедах.

Митя виновато глянул на свои начищенные полуботинки.

– У меня есть. Я не знал… Ну, не думал, что надо будет так сразу.

– Пойдем. Я тебе отыщу кеды. На время.

В комнате рядом с кают-компанией была раздевалка. В несколько рядов стояли маленькие шкафчики для одежды. Олег раздобыл их в каком-то детском саду, старые, списанные. Мальчишки сначала хихикали над детсадовской мебелью, но оказалось, что шкафчики – вещь удобная. Можно оставлять обувь, тренировочные костюмы, всякую мелочь. Шкафчики были заново покрашены – в стальной цвет. Вместо малышовых картинок с морковками, флажками и котятами на дверцах пестрели рыцарские эмблемы: щиты со звездами, кораблями, лилиями, оружием и львами.

– Это у каждого свой знак? – спросил Митя.

– Да.

– И мне… тоже дадут?

– Ты сам должен придумать эмблему.

– Но мне так ни за что не нарисовать.

– Ты, главное, придумай. Валерик Воронин нарисует… но эмблема – это не сразу. Это когда совет переведет тебя из кандидатов в члены клуба.

– А-а, – сказал Митя слегка разочарованно.

– Да ты не огорчайся. У нас в кандидатах долго не держат.

– А сколько?

– Ну, это как когда… В общем, соберется совет, все тебе объяснят. И про устав, и про наши правила. Ты пока главное правило запомни – про оружие. Оно там на стене написано.

– Я уже запомнил. Наизусть, – сказал Митя. Зажмурился и тихонько зашептал. Серёжа расслышал последние слова: – …если только они не будут настоящими и опасными врагами.

– Вот именно, – хмуро сказал Серёжа, потому что вспомнил вдруг потную физиономию и цепкие пальцы Пети Дзыкина.

Но Петя Дзыкин не был, наверно, настоящим врагом. Он был просто собственник и склочник.

Серёжа дал Мите кеды Андрюшки Гарца, и они вернулись в спортзал.