Мальчик со шпагой

13

После майских праздников зацвела черемуха. Взрослые говорили, что, когда она цветет, приходят холода. Но на этот раз черемуховый цвет кипел среди буйного лета.

Серёжа и Генка давно забросили школьные пиджаки и ходили на уроки в форме "Эспады". Никто им больше не говорил ни слова. Но когда в форме барабанщиков появился Димка, снова грянул скандал. Дежурная учительница сгребла Димку в коридоре и доставила к директору.

– Полюбуйтесь, Анатолий Афанасьевич! Ведь есть же общешкольная форма, а они ходят бог знает в чем! Как в пионерском лагере!

Анатолий Афанасьевич глянул на Димку – маленького, взъерошенного и непокорного. И кончил спор одной фразой:

– Да пусть ходят, жалко, что ли.

А потом добавил, пожав плечами:

– Зачем им жариться в такую погоду в сукне? Есть же пионерская форма, никто ее в школе не запрещал.

То ли после этих слов, которые разнес Димка, то ли потому, что приближался пионерский праздник, школа расцвела белыми и синими рубашками, голубыми октябрятскими жилетиками, разноцветными испанками.

Дня за четыре до праздника Серёжу остановил в коридоре Димка.

– На парад пойдешь? – ревниво спросил он.

– Едва ли, Дим. От дружины сводную колонну собирают шестьдесят четыре человека. Восемь на восемь, коробка. Да еще знаменная группа. От нашего класса всего пять человек идут.

– У нас вообще никого не берут, – огорченно сказал Димка. – На смотре строя и песни мы лучше всех ходили, а все равно не берут.

Серёжа спешил домой: с дядей Витей они договорились посидеть над переводом американской статьи о раскопках в Боливии. Как утешить Димку, Серёжа не знал. Хлопнул его по плечу, сказал торопливо:

– Да ладно, не горюй. У тебя все впереди.

И пошел было к лестнице.

– Серёжа!.. – окликнул Димка. Окликнул так, что стало ясно: скажет что-то серьезное.

Серёжа вернулся. Димка в упор смотрел распахнутыми глазами.

– Давай соберем наших, – попросил он. Негромко так, серьезно и с напором.

У Серёжи даже холодок по спине прошел.

– Зачем? – так же негромко спросил он.

– Ну мы же все равно отряд. Соберемся и пойдем на парад сами. Со знаменем. Юнармейцы собираются, секция картингов тоже, а нам разве нельзя?

Словно эхо марш-атаки отозвалось в Серёже. Он даже зажмурился на миг. В блеске клинков и горнов представился ему строй "Эспады"… Но разве это возможно?

– Разве всех созовешь? – сказал он.

– Барабанщики – все.

– Барабанщики само собой. А другие?

– Генкина группа всегда наготове.

– А остальные? Одного в школе не пустят, другой сам не захочет. Или еще что-нибудь… И кто нам разрешит?

– А кто запретит? – упрямо сказал Димка. – Можно всех созвать. Цепочка-то еще действует.

– Сходим на парад, а потом что? – спросил Серёжа.

– Потом… потом что-нибудь.

Димка, конечно, и сам не знал, что будет потом. Но, кажется, был уверен, что обязательно будет. И обязательно хорошее. Словно стоит выйти на площадь отряду с шеренгой барабанщиков впереди, и отряд после этого останется навсегда.

В Димкиных словах, в Димкиной уверенности было что-то от старой "Эспады", от прежней жизни – веселой, боевой, несдающейся.

"А вдруг…" – подумал Серёжа. Эхо барабанного марша гудело в нем ровно и неутомимо.

– Я подумаю, – сказал он. – Я узнаю… Это, наверно, в райкоме комсомола надо спросить. Где собираться, во сколько начало и вообще… всякие подробности… А соберем?

– Конечно! – весело откликнулся Димка. – Ты узнай, только сегодня же.

"Опять получается, что я главный командир", – подумал Серёжа. Но не было времени для колебаний. Главное – делать дело. Он помчался домой с мыслями про общий сбор и был уверен, что все пойдет хорошо. Тревожили только мелочи: у всех ли в порядке форма, хватит ли клинков хотя бы для командирской группы и где взять новое древко для флага.

На полпути Серёжа сообразил: не надо терять время и лучше сразу же зайти в райком. Это недалеко, он был там один раз с Олегом.

В райкоме кипела предпраздничная жизнь. Бегали по коридору члены пионерского штаба в голубой форме с белыми портупеями. Высокий худой парень кнопками прикалывал к стене объявление о генеральной репетиции парада. Кнопки не лезли в штукатурку, и парень чертыхался. Серёжа не решился спросить у него, кто занимается парадом. Он спросил об этом у веселой девушки в пионерском галстуке, которая тащила по коридору охапку золотистых фанфар. Они были похожи на громадный солнечный букет.

Девушка толково ответила, что парадом занимаются абсолютно все, но вопросы решает один человек – секретарь по школам Лена Ковалева. Она сейчас в горкоме и придет к четырем часам.

К четырем так четырем! Серёжа теперь уже совсем поверил, что все будет замечательно. Здесь свои люди, они и поймут и помогут. Конечно, помогут!

Он поспешил домой. До четырех оставалось еще полтора часа. Дядя Витя сидел с журналом на диване и прихлебывал чай. Он укоризненно глянул поверх журнала на Серёжу.

– Дорогой коллега, вы заставляете себя ждать. Точность – не только вежливость королей. Это еще и свойство людей науки. Рассеянные профессора существуют лишь в юмористических романах.