Мальчик со шпагой

— Известная фигура… Как тебе удалось его свалить? Это же чудо какое-то.

— Он, по-моему, сильно пьяный, — сказал Сережа, — А может быть… В общем, я и сам не пойму. — Он слабо улыбнулся. Он совсем не чувствовал себя героем. Его бил озноб.

— Ну и что же, что пьяный, — возразил лейтенант. — Головы-то он не терял. Догадался же кастет выбросить. Ну ничего, там сержант остался, найдет…

— А нож? — спохватился Сережа. — Взяли?

— Какой нож?

— Но ведь он же с ножом был.

— Тебе не показалось? Там темно было.

— Не показалось! Там свет из окна падал! Я по ножу ударил, а он в столб воткнулся. Вот над ним. — Сережа указал на Стасика, и тот почему-то вздрогнул.

— Роман «Три мушкетера» да и только, — озабоченно произнес лейтенант. — А ну пойдем назад. Нож — штука серьезная.

Он решительно двинулся в переулок, и ребята потянулись за ним. Стасик прихрамывал.

— Можно я домой пойду? — спросил он. — У меня нога болит.

Лейтенант обернулся.

— А не боишься?

— Дом-то уже рядом, — объяснил Сережа. — Пусть идут оба, а то родители волнуются. Тут их никто не тронет. А я вам все расскажу и без них.

— Ну бегите, — разрешил лейтенант.

— Стаська, не вздумай дома говорить про это дело, — предупредил Сережа. — Там с ума сойдут. Скажи. что я к Генке зашел.

Стасик торопливо кивнул и, кажется, обрадовался.

Малыши ушли, а Сережа и лейтенант снова' окунулись в темноту переулка.

Ножа они не отыскали. На столбе его не было, в сухой траве вокруг столба — тоже.

— Может быть, показалось, все-таки? — спросил милиционер.

Сережа упрямо помотал головой.

Лейтенант помолчал и спросил:

— А ты не помнишь, как нож воткнулся? Вдоль древесины или поперек?

— Вот так. — Сережа вытянул перед собой ладонь. — Наискосок.

— Посмотрим… — Лейтенант стал на цыпочки и долго водил светлым кружком фонарика по столбу.

— Точно, Есть такая зарубка, — сказал он.

Кто-то тяжело прыгнул с забора и подошел к ним. Это был сержант.

— Вот он, кастет. На грядках лежал.

Лейтенант сказал ему о ноже. Минут десять они обшаривали вокруг землю, но напрасно.

— Пойдем, — сказал лейтенант, — Нет ничего.

— Вы мне не верите? — спросил Сережа.

— Верю. Тем более, след на столбе… Но где же нож? Может, Гаврилов успел его выбросить?

— Да нет, он его больше не касался.

— Ладно, выясним… А как ты сумел выбить его у Гаврилова?

— Не знаю, — утомленно сказал Сережа. — Наверное, с перепугу.

Его опять стал трясти крупный озноб, и захотелось поскорей оказаться дома у Наташки, среди своих, где спокойно, светло и весело. Казалось, что он уже много-много часов пробыл в этом переулке.

Сержант, который все молчал, вдруг спросил:

— С перепугу, говоришь? С перепугу люди драпают сломя голову, а ты дрался.

Сережа не стал объяснять, что драпать нельзя было из-за Стаськи. Еще подумают, что хвастается: вот, мол, какой хороший, не бросил маленького…

В отделении милиции все произошло быстро. Гаврилова увели, Кису, Гусыню, Сенцова и четвертого мальчишку отпустили домой, сказав, что вызовут в понедельник. Хмурый пожилой капитан милиции, повернувшись к Сереже, слегка улыбнулся.

— Ну, мушкетер, давай по порядку. Как было дело? Да не волнуйся, все уже хорошо.

«Почему они все говорят «не волнуйся»? — подумал Сережа. — Или заметно, как меня трясет? Но это же от холода».

Он рассказал обо всем. Получилось немного. Капитан записывал. Потом спросил:

— Значит, настаиваешь, что нож был?

— Да.

— Ну ладно… Прочитай и распишись.

Сережа бегло прочитал разлинованный лист.

Все было правильно, только очень уж коротко. Сережа написал внизу: «Каховский». Буквы получились большие и корявые. Он услышал, как шепотом кто-то сказал:

— Натерпелся малец.

Капитан обратился к лейтенанту, которого тоже звали Сережей:

— Увези парнишку домой.

— Я и так дойду, здесь недалеко, — сказал Сережа.

Капитан опять сдержанно улыбнулся.

— Увези, увези… Героям должен быть почет. Он и сам еще не знает, как нам помог…

У крыльца стояла милицейская «Волга». Лейтенант сел за руль, Сережа — рядом. В зеркале над рулем он увидел на миг себя. На левой скуле был могучий синяк. Это Сережу почему-то развеселило.

Доехали они за минуту.

Дверь Сереже открыла Наташка.

— Ну пропащая душа… Мы уж беспокоимся.

При неярком коридорном свете она не разглядела Сережино лицо.

— Слушай, — шепотом сказал он. — Есть у тебя пудра или крем какой-нибудь, которым красоту наводят?

— Ты рехнулся?

— Ни капельки. Надо сделать маскировку.

Проснулся Сережа поздно. Все тело болело, будто накануне он весь день тяжести таскал. Зато настроение было прекрасное. Он отлично помнил, что случилась вчера, и чувствовал спокойную гордость. А чего ж не гордиться? Он до конца держался в неравной схватке. Он был победитель.

Все было хорошо. Уютно пощелкивали батареи, смеялась за дверью Маринка, весело говорил с тетей Галей отец. А за окнами опять сыпал крупный снег.

Даже пенопластовый замок с узорным флюгером на главной башне и синим крабом над воротами снова показался Сереже красивым и почти настоящим.

Сережа откинул одеяло, сделал десяток приседаний, чтобы прогнать боль из мускулов. Потом побежал в ванную. В прихожей он столкнулся с тетей Галей.

Она ахнула:

— Сереженька! Что с тобой?