Мальчик-убийца (СИ)

Но самое интересное было в том, что в соседней комнате находился его, так сказать, наставник — Сергей Вронский. Именно он порекомендовал Сафонова на работу в КГБ. Сам Вронский еще с довоенных времен работал в ОГПУ, НКВД, потом МГБ и, наконец, в КГБ. Он был легендарной личностью, но при этом совершенно засекреченным. Легенды о нем ходили в разных управлениях Комитета, но в каждом — со своей спецификой. В Первом управлении — внешняя разведка — рассказывали о некоем неуловимом советском разведчике, который работал у самого Гесса, а потом — у самого Гитлера. Во Втором — у контрразведчиков — ходили легенды о сотруднике отдела, с которым советовался сам Хрущев. Военные контрразведчики передавали друг другу байку о том, как некий комитетовский сотрудник точно указал на появление у американцев новых стратегических бомбардировщиков. А Восьмой главк — шифровально-дешифровальное управление — старательно опровергал слухи о том, что их сотрудники на расстоянии считывают шифры иностранных разведок.

На самом деле все эти слухи, легенды и байки были результатом переведения реальной информации в разряд сомнительных и неподтвержденных данных. Потому что, несмотря на сверхсекретность, она все же просачивалась, накапливалась и, раз уж выходила из стен «восьмерки», то ей надо было придавать ореол не то мистики, не то анекдотов. Что, собственно, и было сделано. Хотя большинство этих слухов и баек было чистой правдой. Вронский и у Гитлера служил личным астрологом, и Хрущев с ним советовался, и шифры иностранных разведок Сергей Алексеевич разгадывал. А еще — сидел после войны в Потьминских лагерях в Мордовии. Но сейчас вот работает в закрытой лаборатории Звездного городка, составляет личные гороскопы для космонавтов, предсказывает благоприятные даты для космических полетов. И в лаборатории биоинформации читает лекции о влиянии космического излучения на психику человека.

Вот какого уровня специалист работал в Комитете. Проверка для его ученика, в общем-то, была не нужна — Сергей Алексеевич и так знал все возможности Владимира. Эксперимент был, скорее, нужен начальству. Причем, Вронский не мог знать, в какой очередности Сафонов будет проводить диагностику. Поэтому телепатическое считывание сразу исключалось — а ведь Сафонов действительно мог читать мысли и не раз это доказывал. Но в данном эксперименте проверялась его способность по изображению предсказывать судьбу человека. Ну, как предсказывать? Он ведь не будущее предсказывал, а, скорее, прошлое читал. Будущее — это целая цепь вероятностей и неизвестно, в каком именно месте эта цепь замкнется. А здесь…

Здесь все люди, изображенные на литографиях, давно умерли. И Сафонов должен был это угадать. Точнее, почувствовать… И рассказать о них.

Вот он и рассказал…

Московский инженер не ошибся ни разу[93], поведав о смерти каждого из предъявленных ему людей. Точность указанной зоны и причины смерти поразила всех. Всех — кроме его учителя Вронского.

На одной из литографий был изображен поэт Генрих фон Клейст, покончивший жизнь самоубийством, выстрелив себе в висок. Владимир Сафонов сказал о нем, что смерть наступила от поражения правой части головы. А ведь очень немногие люди вообще знали этого поэта. Точно так же было и с остальными. Например, об одном человеке, хотя на изображении было только его лицо, экстрасенс сразу сказал, что причина смерти — в ногах ниже колен. Это был Эдуард Мане, умерший от гангрены левой ноги. А рассказывая о другом, Сафонов сделал вывод, что зона смерти — лёгкие, а причина — удушье. Это он диагностировал смерть поэта Перси Биши Шелли, который утонул в Средиземном море. Одним словом, Владимир Иванович с честью выдержал экзамен. В дальнейшем он не раз подтверждал свои удивительные способности.

В первую очередь его использовали во внешней разведке. По фотографиям сотрудников иностранных спецслужб он прослеживал направления их работы, вероятностные линии будущего, возможности нейтрализации. Помогал Сафонов и контрразведке — именно благодаря ему по фото были опознаны шпионы, работавшие в посольствах на территории СССР. Но это была только малая часть его заданий, так сказать, «семечки». Гораздо важнее были, например, вопросы внешней политики, ядерной безопасности и поставок в армии стран НАТО новых видов вооружений. Так, например, именно с подачи Сафонова было предотвращено размещение на территории ФРГ химического оружия. Обнародование совершенно секретных данных в западной прессе привело правительство ФРГ к панике, а руководство спецслужб США повергло в шок. Но цель была достигнута…

И вот сейчас Владимир Иванович впервые, пожалуй, в своей практике столкнулся с чем-то совершенно необычным, с чем-то другим. Причем, настолько другим, что не ощущал, по своему обыкновению, вероятностных линий будущего. Они были очень расплывчатыми, а главное — в центре переплетения этих линий точно таким же расплывчатым пятном был всего один человек. Максим Зверев.

Обыкновенный советский школьник, но совершенно необыкновенный человек.