Мальчик-убийца

Так что Комитет госбезопасности не только принимал участие в изучении подобных явлений — самая мощная и профессиональная спецслужба мира возглавила все процессы по выявлению любых феноменов и взятие под контроль людей, проявивших необычные способности. Школьник из Днепропетровска не был ни телепатом, ни ясновидящим, но его поразительные успехи в области применения приемов различных видов единоборств, прогресс в спорте и резкий рост интеллектуального развития позволял зачислить этот феномен в разряд «контроль человеком своего тела и лечение», что делало возможным его изучение и применения в военном аспекте.

«Вот только изучать объект, похоже, теперь надо будет хирургам и реаниматологам… Лишь бы не паталогоанатомам, тьфу-тьфу-тьфу», — мысленно сплюнул суеверный генерал, в руках которого была сосредоточена вся служба Комитета по изучению любой чертовщины в СССР.

Одним словом, ситуацию надо как-то разруливать. И ведь что самое идиотское — пока спасали мальчишку, пока вызывали прикрытие, пока все это тщательно легендировали и укрывали происшествие от рядовых граждан, маскируя под обычную уголовщину, один из напавших на объект уголовников скрылся. Конечно, сразу пробили — кто такой, откуда взялся и все прочее, но что толку? Провели чистки среди воров, допросили всех, кто что-то знал, перевернули весь это блатной мир. Только что махать кулаками после драки? Парня не уберегли, один нападавший мертв, второй скрылся. И, судя по докладной Владимира Сафонова, такого случая в нашей истории еще не было.

Нет, были одаренные, точнее, особо одаренные дети — но в, так сказать, привычных ипостасях. Ясновидящие, целители, умевшие притягивать к себе металлические предметы, видящие сквозь стены. Короче, колдуны и маги. Был даже до 1938 года в СССР целый Институт мозга. Так что были необычные дети, были. Но этот… этот особенный. Не от мира сего — вот точное определение. Сафонов пишет — связь между разными мирами… Надо с ним провести беседу, подробно расспросить, что именно он имел в виду…

Генерал еще долго ломал голову, как поступать в данной ситуации, но к определенным выводам в этот день так и не пришел…

Днепропетровск, год 1976, 8 декабря

…Старший спецгруппы Центрального следственного управления КГБ СССР, майор КГБ Виктор Игоревич Шардин понимал, что задание он с треском провалил. И его судьба решается даже не в днепропетровской областной больнице имени Мечникова, где лежит сейчас в коме четвероклассник Максим Зверев, а в кабинете начальника Днепропетровского областного управления КГБ УССР, где сейчас сидит один из приданных его группе сотрудников — Владимир Сафонов. Именно от его разговора с московским начальством сейчас зависит судьба майора. Не только карьера — после таких провалов из органов просто вышибают с волчьим билетом, а вообще вся его жизнь.

Шардин представлял себе, на каком уровне идут разборы полетов и ничего хорошего для себя не ожидал. Не надо было так заноситься и отвергать помощь этого милицейского опера. И ведь этот майор, как его — Красножон — таки искал его, чтобы предупредить, чтобы его, Шардина, жопу спасти. В любом случае, надо будет оперу этому хотя бы сказать спасибо. Если б сейчас сам не был в заднице, обязательно переманил бы его к себе. Нормальный мужик этот майор, и опер толковый. Но, увы… Только спасибо пока что можно сказать, даже в ресторан не сводишь — какой сейчас к черту ресторан?

А ведь того же старлея можно было приставить к этому пионеру, подождали бы эти беседы с родителями. А он, Шардин, расслабился… Мол, такой этот пацан боец, кто ему что сделает? Но ведь тот же Колесниченко предупреждал, что пытались на этого Зверева какие-то малолетние хулиганы давить, надо было тогда еще проанализировать ситуацию, сделать выводы. Да что уж теперь…

Шардин, как квалифицированный оперативник, осознавал, что его карьера и дальнейшая судьба зависит от двух факторов — жизни и здоровья пионера Максима Зверева и расположения начальства, которое курирует эту операцию. И он, Шардин, может сейчас только повиниться и…

Впрочем, а почему повиниться?

Внезапно майору Шардину пришла в голову идея, которая, при достаточно грамотной ее обработке, могла стать новой версией и пропуском в дальнейшее, если не счастливое, то, по крайней мере, не такое мрачное будущее. И не где-нибудь в Заполярье в качестве начальника особого отдела убогого тральщика на Северном Флоте, а в Москве, в Центральном аппарате и при прежней должности. Надо только все грамотно будет обставить…

И майор КГБ Виктор Игоревич Шардин схватил ручку, листок бумаги и стал что-то быстро-быстро писать…

Днепропетровск, год 1976, 8 декабря, несколькими часами ранее