Мальчик в полосатой пижаме

Комната Гретель радикально изменилась с тех пор, как он в последний раз туда заходил. Начнем с того, что там не было ни одной куклы. С месяц назад, примерно в то же время, когда лейтенант Котлер уехал из Аж-Выси, Гретель вдруг постановила, что куклы ее больше не интересуют, и, сложив их в четыре большие сумки, выбросила вон. Там, где прежде были куклы, теперь висели карты Европы, подаренные ей отцом и утыканные маленькими булавками. Ежедневно Гретель передвигала булавки, предварительно справившись со свежей газетой. Бруно иногда казалось, что она сходит с ума. Но если даже и так, она почти прекратила дразнить брата и приставать к нему, вот он и подумал, что от разговора с сестрой вреда не будет.

Он вежливо постучал в дверь, зная, как она бесится, когда он входит без стука.

– Привет.

– Зачем явился? – Гретель сидела за туалетным столиком, экспериментируя с волосами.

– Просто так.

– Тогда убирайся.

Бруно кивнул, но в комнату, однако, вошел и присел на край кровати. Сестра наблюдала за ним краем глаза, но не произносила ни слова.

– Гретель, – нарушил молчание Бруно, – можно тебя спросить кое о чем?

– Только побыстрее.

– Все здесь, в Аж-Выси… – начал он, но она сразу же его перебила:

– Бруно, прекрати называть это место Аж-Высью! – Гретель рассердилась так, будто более грубой ошибки в истории человечества никто не совершал. – Почему ты не можешь выговорить название правильно?

– Но я и говорю правильно, Аж-Высь, – возразил Бруно.

– Нет. – Сестра произнесла название лагеря как полагается, попытавшись научить брата.

Бруно нахмурился, но тут же пожал плечами:

– А я разве не так сказал?

– Не так… Ай, ладно, не желаю с тобой спорить, – фыркнула Гретель, теряя терпение, которого у нее в запасе и без того было немного. – Выкладывай, зачем пришел. Чего тебе надо?

– Я хотел узнать об ограде. – Бруно решил, что начинать надо с самого важного вопроса. – Зачем она здесь?

Гретель резко повернулась лицом к брату и пристально уставилась на него:

– Ты что, не знаешь?

– Нет. Я не понимаю, почему нас не пускают за ограду. Почему мы не можем пойти туда и поиграть? Чем мы так плохи?

Гретель удивленно помолчала, а потом расхохоталась. Смеяться она прекратила, только когда поняла, что Бруно и не думал шутить.

– Бруно, – заговорила она детским голоском, будто речь шла о самых элементарных вещах, – забор поставили не для того, чтобы мы туда не ходили, а для того, чтобы они не являлись к нам.

Бруно обдумал ее слова, но особой ясности в ситуацию они не внесли.

– Но почему?

– Потому что их нужно держать вместе, – пояснила Гретель.

– Вместе с их родными то есть?

– Ну да, вместе с родными. И с людьми их породы.

– Что значит – «их породы»?

Гретель устало вздохнула:

– С другими евреями, Бруно. Неужели ты не знал? Поэтому их и держат всех вместе, чтобы они не смешивались с нами.

– Евреи. – Бруно опробовал слово на языке. Ему понравилось, как оно звучит. – Евреи, – повторил он. – Значит, все люди на той стороне ограды – евреи?

– Совершенно верно, – подтвердила Гретель.

– А мы евреи?

Гретель выпучила глаза и открыла рот, будто ей отвесили пощечину.

– Нет, Бруно. Это абсолютно не так. И не вздумай заводить с кем-нибудь подобные разговоры.

– Но почему? И кто же мы тогда?

– Мы… – отозвалась Гретель и умолкла, засомневавшись, как следует отвечать на этот вопрос. – Мы… – начала она снова, но верного ответа так и не нашла. – Мы – не евреи, – сказала она наконец.

– Да знаю я, – отмахнулся Бруно, которого тупость сестры стала раздражать. – Я спрашиваю, если мы не евреи, то кто же мы?

– Мы – их противоположность, – нашлась Гретель. К ней постепенно возвращалась уверенность в себе. – Да, именно так, мы – их противоположность.

– Хорошо, – обрадовался Бруно: хотя бы один вопрос удалось разрешить. – Противоположность живет по эту сторону ограды, а евреи живут по другую.

– Именно, Бруно.

– Выходит, евреи не любят свою противоположность?

– Нет, это мы их не любим, дурачок.

Бруно помрачнел. Гретель постоянно твердят, что нельзя обзывать брата дураком, но она никак не уймется.

– Ну и почему же мы их не любим? – спросил Бруно.

– Потому что они евреи.

– Понятно. Противоположность и евреи не могут ужиться рядом.

– Нет, Бруно, – несколько рассеянно ответила Гретель. Заметив нечто необычное в своих волосах, она теперь тщательно изучала находку.

– Так почему же всем не собраться вместе и…

Речь Бруно прервал пронзительный визг Гретель. Она визжала так громко, что мама, отдыхавшая после обеда, проснулась и прибежала в спальню дочери, чтобы выяснить, кто из ее детей кого убил.

Экспериментируя с волосами, Гретель обнаружила крошечное яичко, размером не больше булавочной головки. Она показала его маме. После чего мама покопалась в ее волосах, приподнимая прядь за прядью. Затем настал черед Бруно.

– Возмутительно, – рассердилась мама. – Я так и знала, что-нибудь в этом роде здесь обязательно случится. В таком-то месте!

Оказалось, что у Гретель и Бруно завелись вши. Голову Гретель обработали специальным шампунем, невероятно вонючим, но это не улучшило ей настроения – запершись в спальне, она прорыдала несколько часов кряду.