Мальчик в свете фар

– Мы в Норвегии, – продолжил Рогер, – не так привычны к такому феномену, как маньяк-убийца, который притворяется, что убивает случайных жертв, но вы как специалист сможете пояснить нам, что это означает?

Маньяк?

Откуда он вообще взял это?

Звучит чертовски круто, черт его подери.

– Еще слишком рано говорить, – кашлянул Перссон. – И я не располагаю информацией полиции и могу опираться только на сведения, почерпнутые из СМИ, но, несомненно, мы столкнулись с преступником, который в любой момент может совершить новое убийство.

– На чем основывается это предположение? – спросил Рогер.

– Все выглядит спланированным. Один и тот же способ убийств, оба места выглядят постановочными. В таких делах обычно…

Рённинг слушал шведа и думал, стоит ли ему перенять это слово.

Маньяк?

У него уже написана очередная статья, которая будет опубликована в Интернете через пару часов. Они работали по этой теме постоянно, отдел сейчас больше ничем не занимался. Целая команда выясняла все подробности: школа, соседи, друзья. Говорят, что Рубен Иверсен шел ночевать домой к другу, но исчез после того, как заправил свой мопед на заправке.

Связь между двумя первыми жертвами и этим парнем? Пока никто ничего не обнаружил, но было похоже, что все убийства спланированы, хотя полиция и отрицала это.

Швед продолжал говорить о серийных убийцах и о том, кем они воображают себя, когда делают то, что делают.

Тед Банди.

Дэвид Берковиц.

Джеффри Дамер.

Эдмунд Кемпер.

Бла-бла-бла.

Рённинг все это уже слышал.

Неужели этот карлик Рогер действительно на что-то наткнулся? Что преступник выбирал жертвы случайно? Убивал людей, просто потому что… ему так захотелось?

Это уже что-то.

Это он сможет использовать.

Это же совершенно не вяжется, правда? Неоправданно жестоко?

Сексуальный мотив?

Случайные убийства?

Маньяк?

Он должен позвонить Грунгу. Рённинг почувствовал, как по телу побежали мурашки, когда швед закончил речь и продюсер с наушниками подняла руку, чтобы посчитать до рекламной паузы.

40

Мунк только вышел на веранду для курения, как у него зазвонил телефон. Он посмотрел на дисплей и решил ответить:

– Привет Марианне, как дела?

– Я собиралась спросить у тебя то же самое.

Как много раз он слышал этот голос. Бывшая жена пыталась говорить не взволнованно, но это у нее не особенно получалось.

– Суета, – сказал Мунк. – Как Мириам?

– Все лучше и лучше, физиотерапевт хвалил ее вчера.

– Хорошо, – отозвался Мунк, зажигая сигарету в ожидании того, что должно последовать за этим.

– Ты уже слышал?

– О чем?

– О свадьбе.

– Она звонила мне, – кивнул Мунк и сразу же пожалел, что взял трубку.

В этот момент тучи, висевшие над городом весь день, на секунду пропустили луч солнца.

У него нет времени на этот разговор, особенно сейчас.

– Что думаешь? – спросила Марианне, по-прежнему с оттенком волнения в голосе.

– Не вижу в этом ничего плохого.

– Ты знаком с ним?

– Нет, а ты?

– Немного.

– И?

Мунк увидел, как Гренли машет ему в окно. Мунк кивнул, показав на свой телефон.

– Ну, он вроде хороший парень. По-моему, Мириам называет его Зигги. Они стояли на лестнице. Видимо, она пока не хочет знакомить его с Марион. Все бы ничего, но все-таки – жениться? Уже? Тебе не кажется, что рановато?

– Кажется, – сказал Мунк, почти не слушая ее.

Ему нужно перенаправить людей, сделать небольшую рокировку. Сейчас в приоритете должна быть семья Иверсен. И провести допросы окружения Курта Ванга. Джазовую группу. У португальца, очевидно, есть судимость.

– …нам делать? – спросила Марианне.

– Что?

– Думаешь, все в порядке?

– Она же взрослая, – произнес Мунк, когда Гренли опять появился за окном. – Я не вижу смысла говорить ей что-то.

– А как же наша внучка? – сказала бывшая жена уже другим тоном. – Мы могли бы дать совет, ты так не считаешь?

– С Марион трудно. Но самое важное – чтобы у Мириам все было хорошо. После всего, через что ей пришлось пройти.

Гренли снова исчез, как и солнце. Весна никак не хотела приходить. Мунк плотнее закутался в пальто, когда раздался звонок на второй линии.

– Но я именно об этом и говорю! Сколько времени прошло? Всего полгода! Она все еще не может нормально разговаривать! Это же важное решение! Тебе не кажется, что ей стоит немного подождать? Полностью прийти в норму?

– Мне пора бежать, – сказал Мунк, когда писк закончился. – Я сейчас очень занят. Я сказал, что в любом случае поведу ее к алтарю, ок? И считаю, что она это заслужила.

На секунду воцарилось молчание, казалось, что бывшая жена собиралась с духом сказать что-то еще.

– Нам стоит беспокоиться, или как?

– Я уже сказал, если она этого хочет, я ее поддержу.

– Нет, я не об этом. О том, что показывают по телевизору. Я так понимаю, ты над этим работаешь? Все эти ужасные убийства?

– Ты же знаешь, я не могу говорить о работе, Марианне.

– Я знаю, Холгер, но все же…

– Нет никаких поводов беспокоиться о чем бы то ни было, – заявил Мунк в надежде, что это прозвучало убедительно.

Писк возобновился.

– Ты же можешь хотя бы намекнуть? Нам следует быть осторожными? Забрать Марион из школы?

– Нет-нет, – сказал Мунк, когда Гренли высунул голову на веранду.