Мальчик, зажигающий фонари

Еще немного Сережа притворяется спящим, человечки волнуются, опасаясь, что он проспит, и стараются вовсю. Блестящая крыша домика ходит ходуном, и мальчишке кажется, что еще немного, и она слетит вместе со звуками…

Но вот просыпается мама. К домику протягивается нетерпеливая рука, — и веселый хоровод звуков обрывается, испуганные человечки прячутся, а домик превращается в обыкновенный пузатый будильник.

Сегодня человечки вообще старались зря: сегодня у Сережи выходной, и он никуда не спешит! Пятидневная рабочая неделя — для всех людей, и свои права мальчик знает!..

Он слышит, как по комнате кружат осторожные мамины шаги. Она собирается в школу: по субботам и воскресеньям мама помогает молодым рабочим, которые собираются поступать в институт, подготовиться к экзаменам. По математике и по английскому. Сережке жалко маму, и он думает, что в учителя он уж точно не пойдет!

Шаги вышли в кухню и пропали. Наверное, мама завтракала, потому что недовольно пофыркивал чайник, и сонно позвякивала ложка. Потом хлопнула входная дверь, негромким эхом откликнулась калитка во дворе, и стало тихо: мама ушла. Закрытые ставни не пускали в комнату утро, а сон не торопился покидать мальчика. Сережа крепче обнимает подушку, и мягкая пушистая трясина обступает его охотно и легко. Постепенно в ней тонут его глаза, нос, губы, оставляя на поверхности одно розовое ухо…

***

— А мне подарили слона! — объявляет Сережа, открывая глаза, и тут же зажмуривается.

Комната полна солнца! Оно врывается в окна, прокалывая огненными пиками белые занавески, отчего на них остаются темные пятнышки-горошки.

Солнце спрыгивает на пол, прокатывается по разноцветным ступенькам полосатого половичка, постланного от окна к порогу, взбирается по стене. И вот уже на шершавом поле невысокого потолка возятся и дурачатся солнечные зайцы.

Сереже кажется, что сегодня праздник!

— А мне слона подарили! — повторяет он радостно и смеется.

— Большого? — машинально задает вопрос папа. Он давно встал и теперь сидит за столом, уткнувшись в газету.

— Такого настоящего-настоящего! С дом! — и поскольку папа никак не реагирует, великодушно предлагает. — Хочешь, покажу?

— Как же ты покажешь, если он тебе приснился? — пресекает папа буйную фантазию сына.

— Вот сегодня ляжем рядышком спать, и ты посмотришь, — говорит мальчик и обиженно замолкает.

— Хватит валяться, вставай! — командует папа. — Я есть хочу, ужас!

Сережа слезает с высокой кровати, как с забора, перевернувшись на живот и осторожно нащупывая пол.

— А что будет на завтрак? — сидя на полу, интересуется он.

— Да вот, мама «ЦУ» оставила, — и папа вслух читает записку:

«Валя, приготовь Сереже яичницу с колбасой. Чай пейте с вишневым вареньем. Баночка — в подполье, на приступочке. Обязательно погуляй с Сережей. Сегодня холодно, одень ему теплое пальто и сапожки. Я приду поздно. Ваша мама».

— Понял?.. Яичницу с колбасой и чай с вареньем.

— Я не хочу вместе! Я лучше по очереди, — тянет мальчик.

Папа нерешительно смотрит на сына, видимо, ему тоже хочется «отдельно».

— А знаешь, — с искусственным воодушевлением говорит он, — мы вот что сделаем: каждому выделим «сухой паек»! Как в походе!

— Как будто мы военные, да? — подхватывает Сережка. — Как будто мы на войне! — он тут же кидается в «свой угол» между окном и кроватью и срочно вооружается.

За стол мальчик садится в полной боевой готовности: ружье и сабля надеты прямо поверх пижамы. Колчан со стрелами заброшен за спину, в четырех карманах — по пистолету, а гранаты Сережка ставит перед собой.

Некоторое время за столом тишина. Едят воины, как и полагается, быстро и сосредоточенно. Старший снова погрузился в чтение.

— Ты чего там затих? — выглядывает он из-за газеты.

— Смотрю, — Сережа проколупал в яйце маленькую дырку и пытается заглянуть в нее.

— Что ты там выглядываешь?

— Цыпленка.

— Какого еще цыпленка?

— Маленького.

— Что за чушь! Ешь!

— А вдруг он там спрятался? И схватит меня за нос?!

— Сергей, давай без глупостей! — это был плохой знак: когда папа называет его полным именем, жди неприятностей.

Ждать Сережа не стал, быстро управился с «сухим пайком» и, наводя мосты, поинтересовался:

— Ну, и что там пишут?

— Да вот, — не сразу откликается папа из-за газеты, — «Экономика стабилизируется…», «Наша нефть уплывает в Америку», «Гневное осуждение терроризма…», «Отстоим правду с помощью силы»… Понял что-нибудь?

— Понял, конечно. А Лева Оберган стукнул меня по лбу. С помощью силы.

— Сдачи бы дал!

— А я не знал, сколько.

— Что «сколько»?

— Сдачи. Он же один раз всего дал!

— А ты не бойся, лишнее сдать. И куда твоя воспитательница смотрела, Галина Ивановна?

— Она не смотрела. Она тогда уволилась. Правда, теперь опять приволилась. «Потому что лучше нашего города нет на всем белом свете!» — так она сказала. Правда же, нет?

— Ерунда. Все новые города застраиваются по типовому плану. И наш — тоже.

— Все равно, наш город самый красивый! Мы вчера посадили прутики.

— Не прутики, а молодые деревья.

— Деревья потом получатся, а сейчас прутики, — Сережка надулся.