Мысли разных исследователей по данному вопросу движутся в одну и ту же сторону. Психолог Ниобе Уэй говорила: «Людьми нас делают взаимоотношения и эмоции, и мы должны определить, как развиваться в этих двух направлениях»20
. Тем не менее она наблюдала значительные изменения в качестве отношений у мальчиков раннего и позднего подросткового возраста. Пусть мальчики помладше и проявляли заботу, желание общаться, делились личным и сокровенным друг с другом в детстве, в юности им не удавалось избежать культурного давления. В итоге отдалившись от близких друзей, мальчики теряли связь с главным источником отношений и эмоций. Они даже теряли желание выражать чувства из страха показаться геями. Жизнь без друзей казалась мальчикам мрачной, а иногда и вовсе невыносимой, но лишь немногие из них сумели пойти против течения. Большинству так или иначе пришлось прийти к уже знакомому нам узкому спектру эмоций, социальной изоляции и притворству.Выводы Уэй согласуются с выводами других ученых из различных областей. Недавние исследования мозга показывают, насколько традиционные представления далеки от истины. Психиатр Эми Бэнкс из Института Джин Бейкер Миллер (Колледж Уэллсли) утверждает следующее: толкование понятий «независимость» и «индивидуальность», лежащих в основе юношеской системы ценностей, противоречит человеческой природе. Кроме того, она добавляет: относительно новая область науки – нейробиология отношений – учит, что контакт с другим человеком – это не просто приятное, случайное дополнение к жизни, а основа благополучия. Любой человек, как мужчина, так и женщина, «создан для жизни в окружении любящих людей»21
. Когда человек отказывается от связей, на его мозг обрушивается целый водопад негативных последствий. Здоровье и счастье – вот в чем живительная сила отношений.Доказательство можно найти в нашем мозге и других органах. Бэнкс выделяет четыре вида нейробиологических систем, призванных способствовать нашему общению с окружающими: блуждающий нерв отвечает за нужные эмоции в социальном контексте; дорсальная часть передней поясной коры головного мозга управляет нашим откликом на социальную изоляцию и боль; система зеркальных нейронов помогает понимать окружающих и эмоционально отзываться на них; а дофаминовая система поощрения позволяет наслаждаться общением. Эти нейробиологические наблюдения во многом помогают воспитанию.
В своей книге «Parenting from the Inside Out: How a Deeper Self-Understanding Can Help You Raise Children Who Thrive»[5]
Дэниэл Сигел и его соавтор Мэри Хартцелл оспаривают традиционное мнение о том, что «мальчуковость» мальчиков заложена в них природой и наследственностью. «Биология – этоСигел и Хартцелл приводят в пример изыскания, полученные в ходе примечательного исследования развития детей. Под руководством ученых родители заполнили специальную анкету, позволяющую оценить качество отношений между родителем и ребенком. Данный тест с 85-процентной точностью определил дальнейшие изменения в качестве взаимоотношений. Получается, заявление «мальчишки есть мальчишки» в корне неверно. «Взаимодействие с окружающей средой, и особенно отношения с другими людьми, напрямую определяется развитием структуры и функций мозга», – заключает Сигел23
.Мальчики особенно уязвимы в раннем подростковом возрасте. В сердце каждого ребенка природой заложена верность опекуну. И любой разочаруется, если, словно канарейка в шахте, начнет задыхаться от недостатка необходимых для развития условий: контакта с окружающими, чьей-то помощи, ощущения безопасности, любви. Чтобы закалить характер мальчика, необязательно наказывать; чтобы научить мальчика самостоятельности, не нужно оставлять его в одиночестве. Многие родители недооценивают важность крепких уз. Мальчики открыты и восприимчивы к широкому кругу факторов за пределами семьи и основывают свое поведение на образах, всплывающих в памяти, живущих в сердцах; на понимании того, что они не одни. Никто не может сделать сына неуязвимым – но мы не должны сбрасывать со счетов силу отношений, которая способна придать нашим мальчикам сил и защитить их.