Мальчики и девочки — два разных мира

В этом действительно есть большая доля истины. Однако в жизни все значительно сложнее. Среди художников, музыкантов, поэтов встречаются не только «правополушарные», но и «левополушарные» типы. И это очень отчетливо проявляется в их произведениях. Если, например, Скрябина и Чайковского с большой долей вероятности мы можем отнести к «правополушарным», то Бах и Шостакович — это скорее «левополушарные» композиторы. Интересные результаты получили французские ученые.

Исследуя асимметрию мозга у профессиональных музыкантов и людей без музыкального образования при восприятии мелодий, они показали, казалось бы, парадоксальный факт: «немузыканты» воспринимали мелодии преимущественно правым (эмоциональным) полушарием, а музыканты — левым (логическим). Можно предположить, что если «немузыканты» просто наслаждались музыкой, то музыканты анализировали как саму музыку, так и качество ее исполнения.

Определить, к какому типу относится ребенок, иногда можно, вслушиваясь в то, что он говорит, или рассматривая его рисунки. Вот девочки-близнецы. Они очень похожи, но нейропсихологические исследования показали, что Аню можно отнести к левополушарникам, а Лену — к правополушарникам. Представьте себе такую картину из их жизни: Лена смотрит в окно и говорит: «Мама, смотри, весна: сосульки тают, с крыши капает». Аня ее перебивает: «Какая же весна — сейчас февраль».

Действительно, для левополушарницы, если февраль зимний месяц, то весны в феврале быть не может, даже если глаза говорят об ином. Для нее весна — это время года, включающее только три месяца. Для правополушарницы важнее не обозначение, а образ. Весна для нее — это, в первую очередь, явление природы (солнце, капель, ручьи), и нет ничего странного в том, что весна наступает в феврале.

А вот рисунки этих двух девочек. Им были даны две фигурки неопределенной формы (похожие на фасолинку) красного цвета. Их надо было наклеить на любое место на листе бумаги и дорисовать картинку (рис. 15а и 15б ). Аня сделала из фасолинки грибок. Ее рисунок очень аккуратно выполнен, но грибок — это первое, что приходит на ум, когда надо придумать, что может получиться из подобной фигурки. Очень многие дети рисуют именно грибок. Аня подписала рисунок — это очень характерно для левополушарников.

Рис. 15 а. Так Аня, 11 лет, старательно выполнила задание психолога: приклеить к листу бумаги фигурку неопределенной формы («фасолинку») и закончить рисунок. Именно такой грибок изобразили многие дети-левополушарники. Аня подписала рисунок, что типично для детей с этим типом мышления.

Рис. 15б. Лена, яркая правополушарница, выполняя то же задание, что и Аня, создала «нестандартную» композицию.

Рисунок Лены выполнен менее аккуратно и старательно, но такого рисунка, как у нее, не было ни у кого из более чем сотни детей, обследованных нами. У Лены прекрасно развито воображение, она мыслит нестандартно.

Какой же тип лучше? И тот, и другой хороши по-своему, у того и у другого есть свои плюсы и минусы. В одних ситуациях больше пользы приносит левополушарная стратегия мышления, а в других — выгоднее правополушарная.

Давая разным детям одни и те же задания, мы можем адресоваться к разным полушариям, восприятие и переработка информации этими детьми будет совершенно различна, несмотря на то, что видимый нами результат может быть одним и тем же (нарисовал, написал, прочитал, слепил, прослушал и т. д.). Каждый человек сам выбирает пути решения какого-то вопроса или задания. Стиль деятельности при этом может быть различным, мозговые механизмы, реализующие эту деятельность, тоже неодинаковы.

Другое дело, что взрослый человек свободен в выработке своей стратегии решения, а ребенок часто может действовать только в узких рамках, задаваемых нашей методикой обучения. Кроме того, взрослый выбирает свой путь на основании собственного жизненного опыта, знания своих сильных и слабых качеств, оптимального для него соотношения в работе правополушарных и левополущарных механизмов мозга, хотя чаще всего он даже не осознает этого. Такой выбор позволяет ему компенсировать недостатки своего психического развития (например, плохую зрительную или слуховую память) и даже небольшие мозговые дисфункции.

Ребенок пока еще не способен таким образом регулировать свою психическую деятельность, выбирать оптимальный режим для работы собственного мозга. И любой недостаток развития какой-либо функции, являющийся даже не патологическим» а лишь вариантом нормы, может создать огромные трудности на определенном этапе обучения при условии, что имеющаяся методика подразумевает опору именно на эту функцию.

При возможности гибкого варьирования методик, коррекции их в соответствии с индивидуальными, возрастными или половыми особенностями развития психических функций (разных видов памяти, внимания, помехоустойчивости, типов мышления, особенностей эмоциональной сферы и т. д.) таких трудностей можно избежать и оптимизировать процесс обучения для конкретного ребенка.