Мальчики-охотники за удачей в Египте

После этого у нас почти не было неприятностей с Арчи Экли, хотя он еще не раз проявлял свой упрямый и неприятный характер. В хорошем настроении он был приятным спутником, но мы с Джо, двое других мальчиков на борту, не искали его общества, кроме самых необходимых случаев. Мой дядя и капитан говорили, что в этом парне много хорошего и еще несколько таких уроков сделают из него человека.

Для меня Джо оказался во многих отношениях сокровищем и всегда верным другом. С того вечера, когда он впервые явился на наш корабль, он ничего не говорил о своем прошлом или о жизненном опыте, но он был наблюдателен и решителен в действиях, и я видел, что он набрался многих сведений о жизни и, когда необходимо, пускает их в ход.

Мы все: мой отец, дядя Набот и я – восхищались мореходными качествами «Чайки», хотя мне очень хотелось посмотреть, как корабль пойдет под паром; винт работал только раз и очень недолго, во время проверки в заливе Челси. Томлинсон, механик, уверял меня, что, если бы двигатель работал, мы могли бы делать от шестнадцати до восемнадцати узлов, и ему, как и мне, не терпелось увидеть двигатель в действии. Но мы понимали, что нужно ждать; капитан Стил был в восторге от мореходных качеств корабля, но даже я не решался попросить его добавить к белоснежным крыльям черную полосу от дыма из труб.

В должное время мы пересекли бурное Средиземное море и благополучно прибыли в сирийский порт, где разгрузили ковры и передали их получателям. Потом проплыли вдоль побережья мимо Порт-Саида и пришли в Александрийскую гавань, где предстояло разгрузить «современные древности» Арчи и избавиться от этого пассажира.

Для меня было новым опытом оказаться на исторических берегах Египта в знаменитом городе, основанном Александром Великим. Я просил дядю Набота взять меня на берег, и Арчи, услышав мою просьбу, пригласил нас всех – с очень снисходительным видом – пообедать с ним в «Королевском Хедивском отеле»[1].

Мой отец отказался. Он слишком любил «Чайку», чтобы оставить ее одну в египетском порту, но его место занял Нед Бриттон, и мы вчетвером: Арчи, дядя Набот, помощник капитана и я – в сопровождении наших верных чернокожих Нукса и Брионии сошли в пристани и пошли по длинным, непривычно выглядящим улицам в большой отель.

Странное ощущение – идти в толпе арабов в тюрбанах и в длиннополом одеянии, турок в фесках, французов, сирийцев, седобородых сутулых евреев, слепых нищих, английских солдат в красных мундирах и пугливых мусульманских женщин в вуалях.

– Какая масса иностранцев! – воскликнул Арчи, и дядя Набот со смехом напомнил ему, что мы иностранцы, а эта любопытная смесь – местные жители.

Мы роскошно пообедали в красивом отеле, потому что Арчи оказался щедрым хозяином и угощал нас по-королевски. Было уже поздно, когда мы пошли назад на пристань, но улицы города по-прежнему были полны народа; многие сидели за маленькими столиками, поставленными на тротуаре, курили, пили турецкий кофе и разговаривали на множестве языков.

Когда мы оставили центр Александрии и подходили к пристани, улицы стали более пустыми, а фонари реже и тусклее. Тут и там еще виднелись группы людей, и неожиданно, завернув за угол, мы увидели впереди какое-то смятение и услышали крик:

– На помощь! Американцы, на помощь!

Нед Бриттон прыгнул и сразу оказался в центре схватки. Арчи отстал от него только на шаг, и я увидел, как быстро и жестко мелькают его большие кулак, а Джо наклонил голову и с удивительной легкостью бросил рослого араба через плечо. Подключились Нукс и Бриония, и их кулаки сеяли хаос среди арабов в длинных одеяниях, и, хотя в нашей группе никто не был вооружен, исход схватки не вызывал сомнений. Арабы рассеялись, как туман, и исчезли в ночи, оставив на земле маленького человека, который стонал и дергался, как в агонии. Я держался за левую руку, которую мне порезали ножом, из раны шла кровь, а я осматривался, удивленный нашей легкой победой. Дядя Набот не участвовал в схватке, но сейчас спокойно сидел на лежащем арабе, которого свалил Джо, и его двести с лишним фунтов веса надежно удерживали пленного.

Наши чернокожие поставили маленького человека на ноги; он перестал стонать, но стоял, опираясь на Нукса, и дрожал, как лист.

– Вы ранены, сэр? – спросил Нед.

Незнакомец покачал головой. В этом месте было темно, и мы не могли хорошо разглядеть черты его лица.

– Я… думаю, нет, – ответил он, отдуваясь. – Но на этот раз они меня едва не прикончили. Если бы вы вовремя не пришли…

Он неожиданно замолчал, наклонился и посмотрел на араба, на котором сидел дядя Набот.

– Это он! Это сам Абдул Хашим! Убейте его, кто-нибудь быстрей убейте его! – с неожиданной яростью закричал он.

Этот крик словно вернул араба к жизни. Он, как угорь, повернулся, дядя Набот соскользнул с его спины и упал на тротуар. И в следующее мгновение мы, американцы, остались одни, потому что Абдул Хашим спас свою шкуру, немедленно исчезнув.

– Почему… почему вы его отпустили? – взвыл маленький человек, закрыв лицо ладонями. – Когда-нибудь он снова нападет на меня… он точно меня прикончит.