Мальчики под шаром

Я посмотрел на Виталика. Его лицо дрогнуло. У меня в портмоне лежало шестьсот шестьдесят долларов и около тысячи рублями. Отвратительное сочетание цифр, нельзя такое хранить в кошельке. Но так получалось пока. Я начал понемногу копить на платные роды Юльдосу, на отдельную палату.

– Давайте тачку! – поддержал я. – Но в том районе такой пробак сейчас, давайте на метро доедем, а там пешком. Москву посмотришь.

– А пробка действительно нудная, – сокрушался Виталик. – Как я забыл!

До метро доехали на маршрутке.

– Машуль, а ты знаешь, кто Вася по профессии?

Мне показалось, что Виталик подсмеивается надо мной, хочется выставиться перед нею за мой счет или отомстить, что ли, за свои интимные монологи.

– Менеджер среднего звена! – сказала она, с вызовом глядя на меня своими светлыми глазами.

Юность часто бывает жестокой. Ведь Маше сейчас кажется, что у них-то все будет по-другому, и все они будут топ-менеджерами, ездить в кабриолетах, положа локоть на дверку, стоять с коктейльным бокалом на яхте.

– Он агроном! – с излишним пафосом заявил растерявшийся Виталик.

– В натуре! – подтвердил я.

– Он Тимирязевку окончил!

– Не окончил, а, как все идиоты моего поколения, ударился в “бизнес”, занимался “воздухогонством” и прогнал порожняком свои лучшие годы, можно сказать.

– О, да, да! – развеселился Виталик.

– Но особо жалеть не приходится. – Я трагично махнул рукой, я все-таки кокетничал перед нею, сорок лет мудаку.

В метро она вынула квадратик плеера, взяла себе короткий проводок, а Виталику всунула в ухо длинный конец. Они почти синхронно двигались под свою неслышную музыку. Пьяный мужик вскидывал на них голову, щурился и цыкал, мол, не, ничего у вас не выйдет. Шевелил губами, будто хотел сплюнуть.

Нам пришлось заплатить за вход. Хорошо, что девушкам бесплатно. Всегда забываешь, как издевательски громко в клубе грохочет музыка и так накурено! Слава богу, что Юльдос не поехала с нами. Набираешь в грудь воздуха, чтобы сказать что-то, и молчишь, ожидая перебива в этом бое. А в груди сбивается с ритма сердце. Мы с Виталиком как-то сникли, а Маша, наоборот, оживилась, посматривала на молодежь. Ровесники всегда поглядывают друг на друга. Я изучал меню, рюмка водки стоила, как бутылка.

– Всем текилы! – отчаянно махнул Виталий и склонился к локону Маши. – Ты знаешь, как пьют текилу? – вот что, примерно, он сказал ей.

– А мне водки, пятьдесят… пока.

– Вон, смотрите, забавный паренек. – Виталик скосил глаза на парня у стойки.

Парень был в маленькой бейсболке, из-под которой спускались на плечи черные локоны, рубаха расстегнута на груди, на ногах необычные джинсы, похожие на индейские штаны, одновременно уродливо и красиво.

– Стоит весь из себя гордый и независимый, излучает сексуальность. Вот он, Маша, точно менеджер среднего звена.

Я видел, что Маша внутренне не соглашается с Виталиком, и парень этот видится ей немного другим.

– О! Вот как! – удивился Виталик. – Оригинал!

Этот парень читал книгу. Над ним мелькали посудины барменов. Валились со стульев пьяные люди. Все орало, грохотало, дымило, а он спокойно перелистывал страницу.

– Вые… – чуть не сорвалось у меня с языка. – Выпендривается.

– Так моя мама говорит! – засмеялась она.

– И моя.

– Харуки Мураками! – узнал Виталик издалека. – Его романы похожи на японского подростка, перекрасившегося под европейца, линзы, белые волосы…

– Я люблю Харуки Мураками, – словно бы с вызовом сказал Маша. – Он, как ты, пишет, только у тебя рассуждений много.

– Все москвичи любят Мураками.

– Я не все… я не москвичка.

– Давайте выпьем? – перебил я их опасный спор. – Виталиус, ты обещал нас научить.

– А пойдемте немного потанцуем, друзья? – Она привстала.

– Маш, мне надо напиться, – сказал я. – А так я боюсь…

Она посмотрела на угрюмого Виталика и пошла одна в темную, барахтающуюся толпу.

Виталик молча стукнулся со мной и выпил. Мы закурили.

Официантка принесла нам несчастные чипсы, соль и лимон.

– Принесите всем по сто водки с соком! – вдруг сказал он. – Только сок отдельно.

– ….?

– Что?!

– Какую водку будете?

– “Кристалл”.

– …

– Что?

– “Кристалла” нет!

Виталий тупо уставился в меню. Все остальные водки были страшно дорогие, как жидкое золото. Официантка пошевелила губами и ушла.

– Почему у нас никогда нет денег, что это за херня такая?! – разозлился он.

– Потому что мы не работаем.

– Я? Я – понятно, я не продаюсь. А ты почему не работаешь? Ехал бы в свой колхоз и работал бы агрономом.

– Колхоза нет, Виталь, я тебе уже говорил об этом. Из деревни все бегут.

– Что ты плачешься? Приноси добро людям! Ухаживай за детьми инвалидами.

– А ты? Сам.

– Я уже думал над этим: приносить добро людям, быть нужным, – он смеялся и близоруко всматривался в толпу. – Не хочется. И не потому, что за это денег мало платят, а просто сил нет, апатия, уж лучше бомжем, открутить себе голову и ни о чем не думать и ничего не делать, и по херу все, и так сколько протянешь.

На барной стойке, постепенно обнажаясь, танцевала девушка. Появился искусственный дым, кажущийся холодным и свежим, будто смоченный какой-то химически сладкой жидкостью. В горле слегка першило.