Мальчики под шаром

Мы платим ему за воду. Хватает на “мерзавчик”. Все, что есть в нашей будке, – микроволновка, приемник, маленький холодильник, раздвижной сервировочный столик на колесиках, телевизор, электрическая антенна, компьютер – все из его квартиры. Сопротивляться бесполезно. Да никто особо и не сопротивляется, все с интересом и якобы жалостью наблюдают за его падением, свершающемся на наших глазах. За маленьким холодильником приходила его мама, седая и красивая женщина с синяком под глазом. Я помог ей отнести его назад, в огромную сталинскую квартиру. В этой пустой квартире было жутко, и казалось, что в коридоре мелькают призраки репрессированных людей. Когда пришел через смену, холодильник снова был на стоянке.

С недоумением и печалью я вспоминаю стоящую в нашем деревенском серванте книжку Евгения Ракуши “Как становятся мужчиной” и смотрю, как бежит в соседний киоск его сын, мой ровесник, может, чуть старше – Юрий Ракуша, смотрю ему в спину, развожу руками и показно пожимаю плечами, чтобы кто-то невидимый увидел мое удивление и поразился вместе со мной. Наверное, он побежал сжигать ту самую бешеную энергию, которая помогла его отцу выжить в энкавэдэшных лагерях, родить и вырастить сына, а в девяностые, незадолго до своей смерти, написать трагичный роман “Люди и зоны”.

Виталик

 

Был влажный и холодный вечерок начала февраля, когда позвонил Виталик. Торжественным шепотом он сообщил мне, что влюбился. Боже мой, одно и то же из года в год!

– Она на двадцать лет моложе меня, ты представляешь! – задыхался он.

Я усмехнулся вслух. Это правда глупо как-то и по-женски – меряться возрастами.

– Она из Воронежа, мы в поезде познакомились! – Он говорил так, будто она из Шри-Ланки. – Она сейчас у меня. Ее зовут Маша. Хотим прийти к вам в гости. Как вы?

Как мы? Беременная Юльдос кивает головой и показывает большой палец. Ну и я как-то начинаю возбуждаться.

Когда они вошли с холода, мне показалось, что воздух вокруг этой молоденькой девчонки серебрится, словно бы у нее лакированная аура и там сям вокруг тела и головы вспыхивают огоньки. Это была девушка с такой красивой фигурой, что на лицо не обращаешь внимания, не можешь обратить. Одета она была провинциально. Этот короткий пуховик с “мехами”, эти длинные сапоги с заклепками повсюду. Куцый пиджачок и коротенькая юбка, но было видно, что это не специально для того, чтобы подчеркнуть высокую грудь и длинные, стройные ноги, а потому, что девушка небогатая и этот костюмчик ей очень нравится, а он, наверное, единственный.

Она смущалась, хоть и не подавала вида. Больше молчала. А если и говорила, то какую-то “умную” подростковую банальность, говорила с взрослой, независимой интонацией в голосе.

Виталик сиял.

– О! У вас елка до сих пор стоит? Ну вы даете, класс!

Мы с Юльдосом растерянно посмотрели друг на друга. А что же мы ее не убрали до сих пор и даже как-то не особо обращали на нее внимания? Наверное, все “беременные” семьи какие-то рассеянные и живут по своему времени.

– С Новым годом, с новым счастьем! – засмеялся Виталик. – Давайте делать мохито!

– Мохито? Угу. – Я отвернулся.

– Я купил “Гавана Клаб”, лайм, мяты маловато. А мята есть, Юль?

– Ой, а я картошки наварила с сосисками, думала, водку будете…

– Я буду водку.

– Давай мохито, Вась?

– Тогда чистый ром и без мохито.

Девушка сидела на диване, сжав ладони коленями, и кончики ресниц ее подрагивали. У меня вздрагивает душа от такой картины. Юность живет на кончиках ресниц. Эти девушки и юноши могут быть какими угодно акселератами, бандюганами и проститутками, но на кончиках их ресниц пока еще живет нежная юность, именно там она покоится или вздрагивает в волнении.

– Поющие трусы, – кивнула Маша на экран.

Там пела девушка.

– Как-как? – Виталик с преувеличенным вниманием склонился к ней.

– Ну, такая девушка, которая не умеет петь, но богатый дядя есть, баблосы проплачивает, ротации ей делает на музтэвэ.

– Ну да, ну да. – Виталик прищурился на экран. – А это какой канал? На днях на тэвэцентре должны фильм по нашему сценарию показать.

Он сказал это равнодушно, будто их через день показывают, сорок лет мудаку.

Мы с Юльдосом сидели, нахохлившись, и так получалось, что изучали крутого сценариста Виталика и его необычную девушку, а все наши разговоры маскировали это. Виталик потом спросит, как она нам показалась, и будет слушать, развесив от счастья уши, словно сытый кокер-спаниель. И ведь видно, что он по-настоящему влюблен и счастлив. Я не представлял их рядом. Вот Даша ему подходила. Хорошая, взрослая девушка. Они были бы хорошей парой.

– А знаете, как еще называется мохито? – спросил я.

Юльдос задела меня ногой под столом.

– “Радость бармена”, потому что там можно столько всего намутить, что для рома уже не останется места.

Виталик усмехнулся.

– А мне нравится, – по-детски сказала Маша. – И журкает прикольно.