Мальчики с кладбища

Волоски у него на затылке встали дыбом, а Марица, стоящая рядом, вздрогнула всем телом.

– Что это вы собрались делать?

От вопроса, прозвучавшего как лай, оба подпрыгнули на месте. Марица отскочила назад, и Ядриэль схватил ее за руки, чтобы она не сбила его с ног.

Слева от них возле небольшого надгробия персикового цвета стоял мужчина.

– Святые угодники, Тито, – выдохнул Ядриэль, по-прежнему вцепившись рукой в свою худи. – Ты нас до смерти напугал!

Марица возмущенно фыркнула.

Иногда дух может незаметно подкрасться даже к Ядриэлю и Марице.

Тито был приземистым мужчиной в бордовой футбольной форме сборной Венесуэлы. На голове у него была огромная изношенная соломенная шляпа. Он с прищуром смотрел на Ядриэля и Марицу из-под ее полей, склонившись над бархатцами. Тито работал на кладбище садовником.

Или, вернее, когда-то работал. Уже четыре года как Тито был мертв.

При жизни Тито был необычайно талантливым садовником. Он поставлял цветы на торжества брух, а также на свадьбы, праздники и похороны обыкновенных жителей Восточного Лос-Анджелеса, не обладающих магическими способностями. Начав с продажи цветов в ведрах на местном блошином рынке, он в конечном итоге открыл собственный бизнес.

Тито умер во сне, но после того, как его тело было упокоено, он вернулся на кладбище, чтобы ухаживать за цветами, о которых с таким вниманием заботился большую часть своей жизни. Он сказал отцу Ядриэля, что должен выполнить работу, которую никому не может перепоручить.

Энрике ответил Тито, что тот может оставаться сколько хочет – до тех пор, пока он по-прежнему Тито. «Неужели Тито настолько упрям, – подумал Ядриэль, – что папа не сумеет отпустить его дух, даже если попытается?»

– Отвечайте! – рявкнул Тито. В оранжевом свете церкви он казался совершенно плотным, хотя и был чуточку прозрачнее, чем вполне реальные садовые ножницы, которые он держал в руке. У духов смазаны контуры, и они немного тусклее мира вокруг. Они похожи на фотографии, снятые в расфокусе и с уменьшенной насыщенностью. Поверни Ядриэль голову на пару градусов, и силуэт Тито бы размылся и исчез на заднем плане.

Ядриэль мысленно отвесил себе затрещину. Он так разнервничался, что не сумел вовремя ощутить присутствие Тито.

– Почему вы не дома вместе с остальными? – не унимался Тито.

– Мы, э, в церковь идем, – ответил Ядриэль. Голос сломался на полуслове, и он прочистил горло.

Бровь Тито взметнулась – он явно не поверил словам Ядриэля.

– Просто хотим проверить, все ли на месте, – пожал плечами Ядриэль. – Убедиться, что все… готово.

Ножницы Тито со свистом срезали увядшую головку бархатца.

Марица двинула Ядриэля локтем и многозначительно кивнула головой.

– О! – Ядриэль впопыхах снял рюкзак, порылся внутри и извлек свернутое кухонное полотенце. – У меня для тебя кое-что есть!

Фелипе был слишком занят своей девушкой, чтобы заметить Ядриэля и Марицу, а пробраться мимо Нины и Розы не составило особого труда, но вот Тито – это неприятный сюрприз. Он был близким другом Энрике и не терпел любых выходок.

Но его можно было подкупить угощением.

– Лита только что испекла – еще теплая! – Ядриэль размотал полотенце и показал Тито булочку конча. Восхитительно вкусный хлеб был покрыт рассыпчатой глазурью и напоминал морскую раковину. – Зеленая – твоя любимая! – Уж если Тито не верит плохому вранью, то, может быть, его сумеет переубедить пан дульсе[9].

Тито отмахнулся:

– Мне все равно, что вы, buscapleitos[10], задумали, – проворчал он.

Марица охнула и драматично прижала руку к груди:

– Мы? Да за кого ты нас…

Ядриэль толкнул Марицу, чтобы та умолкла. Они вовсе не были смутьянами, особенно по сравнению с другими молодыми брухами, но и прикидываться абсолютно невинными перед Тито было глупо.

К счастью, Тито, судя по всему, было не до них:

– Pa’ fuera[11], – буркнул он. – Но не смейте трогать мои cempas'uchitl[12].

Одного предупреждения Ядриэлю было вполне достаточно – он схватил Марицу за руку и двинулся к церкви.

– Булочку-то оставь, – добавил Тито.

Ядриэль оставил ее на персиковом надгробии. Тито продолжил подравнивать цветы.

Ядриэль взбежал по ступенькам церкви, а за ним, не отставая, следовала Марица. После сильного толчка тяжелые двери со стоном распахнулись.

Ядриэль и Марица прокрались по проходу. Убранство было неброским. В отличие от обыкновенных церквей, здесь было не так уж много скамей, а в задней части вообще не было сидячих мест. Когда брухи собирались во время церемоний и ритуалов, все вставали в большие круги на открытом пространстве. Три высоких окна образовывали церковную апсиду. В дневное время калифорнийское солнце просачивалось сквозь замысловатые узоры разноцветных витражей. Главный алтарь усеяли десятки незажженных свечей.

На выступе в центре стены высилась статуя их священного божества – диосы[13], даровавшей брухам силу тысячи лет назад, когда по Карибам и землям Латинской Америки бродили боги и монстры: статуя Повелительницы Мертвых.