Мальчики с кладбища

Но прямо сейчас ему нужно было поскорее закончить этот разговор, чтобы отец ушел.

– Слушай, пап, все правда в порядке…

– Я по-прежнему учусь, – коротко рассмеялся он. – Твоя mamá понимала тебя лучше. И без нее… – Он замолчал и внезапно нахмурил лоб, глядя мимо Ядриэля. – Без нее… – Он снова осекся, переводя взгляд на саркофаг.

Ядриэль напрягся:

– Папа, – сказал он, переводя внимание на себя.

Энрике вздрогнул, и его взгляд вернулся к Ядриэлю.

– Давай отложим этот разговор до лучшего времени? – Ядриэль обошел плиту, чтобы встать между своим отцом и местом, где спрятался Джулиан. – Я спешу.

Энрике нахмурился, глубокие складки рта под усами опустились.

– Но…

– Марица ждет меня…

– No quise lastimarte[80], Ядриэль. – Тихий голос Энрике заставил Ядриэля приостановиться.

Пальцы сжались в кулаки. В животе бурлила горькая смесь из вины, гнева и смущения. Щеки раскраснелись от стыда. Он уставился на армейские ботинки.

Ядриэль подавил желание ответить «все в порядке», потому что все было не в порядке. Извинения Энрике не отменяли сказанного. Оговорка, пусть и ошибочная, была куда более красноречивой, чем извинения.

Почему Ядриэль всегда спускал им все с рук? Он больше не хотел проявлять понимание. На сей раз у него не было желания прощать.

Слова Энрике остались без ответа: между надгробий к ним подплыли голоса Диего и Сандры.

Отец вздохнул.

– Сегодня ужин, – сказал он. – Будь дома дотемна, ладно?

– Ладно. – Наступила длинная пауза, после которой отец выдавил слабую улыбку, развернулся и пошел к Диего и Сандре.

Ядриэль ждал, чувствуя, как сердце отбивает секунды в груди, пока все трое наконец-то не направились обратно к дому.

Ядриэль быстро крутанулся и постучал костяшками пальцев по крышке саркофага.

– Джулиан! – шикнул он. – Можешь вылезать…

Джулиан выпал из саркофага, тяжело приземлившись на спину. Он со сдавленным воплем попятился назад, отряхивая руки и ноги.

– На мне что-нибудь есть? – спросил он. Он выглядел нелепо, поворачивая шею туда-сюда и проверяя, нет ли на нем паутины или костной пыли.

– На тебе ничего нет, – ответил ему Ядриэль, сдерживая смех.

Грудь Джулиана вздымалась и опускалась, натягивая белую футболку. Лицо исказилось в ужасе. Он, уставившись, смотрел на Ядриэля дикими темными глазами.

– Срань господня, – выдохнул он. – Вот мерзость-то…

– Вставай, нужно свалить отсюда, пока нас кто-нибудь не заметил, – сказал ему Ядриэль, направляясь к воротам.

Джулиан вскочил на ноги и погнался за ним, отряхивая руки на бегу.

– Там было темно и воняло! Я прикоснулся к чему-то склизкому… – Джулиан осекся, вздрогнув всем телом. – Не знаю, сколько там провело это тело, но явно недостаточно! – Лицо скривилось в отвращении. – Вот бы там просто был скелет!

– Разложение занимает от восьми до двенадцати лет, – сказал ему Ядриэль, обходя колумбарий.

Джулиан снова вздрогнул, выдохнув всем телом. Когда он догнал Ядриэля, тот почувствовал на себе пристальный взгляд.

– Что такое? – огрызнулся он сквозь стиснутые зубы, чувствуя себя уязвимо. Его нервы были оголены до предела.

– Неловко вышло, – просто ответил Джулиан.

Ядриэль удивлено рассмеялся над полным отсутствием речевого фильтра у Джулиана. Его невозмутимая честность была грубоватой. В то же время было приятно поговорить с кем-то начистоту.

– Да, еще как, – согласился Ядриэль. Высокие ворота со стоном распахнулись, и он выскользнул наружу.

Джулиан собирался что-то сказать. Ядриэль уже предвкушал очередную порцию вопросов, но положение спасла Марица:

– Че так долго? – Она стояла у каменной стены, сердито упершись кулаком в бедро. По бокам от нее сидели мальчики.

Джулиан отступил на несколько шагов, выставив ладони.

– Эй, эй, эй!

«Мальчики», а именно два тридцатикилограммовых питбуля, сидели по обе стороны от Марицы, и их большие квадратные морды с купированными ушами доставали до середины ее бедер. Они сидели неподвижно, больше походя на серебристо-синих каменных горгулий, чем на собак. Их широкие кожаные ошейники и шлейки были прикреплены к поясу вокруг талии Марицы.

– Слегка задержались, – ответил Ядриэль, а затем повернулся к Джулиану. – Что, собак боишься?

– Это не собаки! – заявил Джулиан, тыча в них.

Ядриэль закатил глаза и повернулся.

– Донателло, Микеланджело! – позвал он. Те тут же опустили челюсти, весело вывалив языки.

– Как черепашки-ниндзя? – спросил Джулиан, все еще соблюдая безопасную дистанцию.

– Нет, – отрезала Марица, стрельнув в него взглядом. – Как итальянские художники эпохи Возрождения, pendejo. – Она споткнулась, когда мальчики потянулись к Ядриэлю.

Джулиан выставил ладони:

– Упс, ошибочка вышла.

– Я бы ни за что не назвала своих благородных собак в честь каких-то тупых черепах из мультиков, – проворчала Марица.