Мальчики в лодке

В разгар осени 1933 года дневная температура воздуха в Сиэтле упала до плюс пяти, а ночная – до минус пяти градусов. Вечно хмурое небо стало беспощадно поливать дождем потемневший город. Порывистый юго-западный ветер гнал волны, увенчанные белыми барашками, по водам озера Вашингтон. Двадцать второго октября штормовой ветер оборвал почти все вывески в городе и раскидал целый флот из лодок и катеров по озеру Юнион. В Пьюджет-Саунд была предпринята операция по спасению тридцати трех человек, прогулочные катера которых вынесло ветром на отмели.

Для молодых ребят, борющихся за место в команде первокурсников, окончательно испортившаяся погода обозначала только новые мучения и еще более тяжелый труд на борту «Олд Неро». Дождь бил по голым плечам и рукам. Волны и ветер жестко разбивались о весла, холодные брызги воды летели в лицо, обжигая глаза. Руки немели настолько, что без брошенного на них взгляда невозможно было определить, правильно ли они держат весло. Лицо будто сковывало маской. Ледяная вода озера, казалось, высасывала энергию из молодых тел быстрее, чем они ее вырабатывали. Жестокие судороги пронизывали мышцы, как только нагрузка на них спадала. Мальчишек с каждым днем оставалось все меньше и меньше.

К 30 октября из 175 студентов осталось всего 80 ребят, все еще соревнующихся за места в двух первых лодках первокурсников. Они знали, что будут еще третья и четвертая, но также понимали, что гребцы этих лодок вряд ли будут участвовать в весенних гонках, а затем зачислены в команду университета. Том Боллз решил, что настало время проводить тренировки лучших кандидатов не на «Олд Неро», а в барках. В числе избранных оказались оба друга – Джо Ранц и Роджер Моррис.

Джо и Джойс на пляже

Барки были очень похожи на академические суда, которые ребятам еще предстояло освоить. Но эти лодки были на пару десятков сантиметров шире, с более плоским дном и килем. Определенно более устойчивые, чем гоночные, это были странные суденышки – управлять ими было настолько же сложно, насколько легко было их перевернуть. Как и в самом начале, парням снова пришлось привыкать к абсолютно новому набору физических навыков и движений только для того, чтобы держать барку на плаву. Но это было уже что-то – оказаться за бортом «Олд Неро», в судне, которое хотя бы отдаленно напоминало академическую лодку. Уже из-за этого Джо распирала гордость – ведь он хотя бы сел в неё и удобно устроился, крепко привязав ноги к специальной подставке.

Для обоих парней – Джо и Роджера – добраться до барок было отрадной компенсацией за прошедшие дни, с тех пор как началось обучение, такое требовательное и жестокое. Каждый будний день Роджер упорно проходил четыре километра от дома родителей во Фримонте до университета, сидел на занятиях по инженерии, потом шел на тренировку, и когда она заканчивалась, возвращался домой тем же путем, чтобы помогать родителям по хозяйству и делать домашнее задание. По вечерам в пятницу и субботу, чтобы платить за обучение и помогать родителям с деньгами, он играл на саксофоне и кларнете в джазовой группе «Блю Лайрз», где числился еще со школы. По выходным он работал в семейной транспортной фирме – «Франклин Трансфер Компани», перевозя диваны, мягкие уголки и фортепиано из одного дома в другой по всему городу. Почти половина закладных на недвижимость в Америке этой осенью была просрочена, и каждый день тысячам семей приходило уведомление о лишении права выкупа, и поэтому работа Роджера была совсем невеселая – он перевозил семьи из их домов, на которые они зарабатывали всю свою жизнь. Слишком часто мужчины стояли на крыльце с пустым взглядом, а женщины рыдали на пороге дома, пока Роджер погружал последние их вещи в грузовик, который отвозил их не в другой дом, а на аукцион. И каждый раз, когда это случалось, Роджер тихо благодарил Господа, что до сих пор его семье удавалось сохранить хоть какой-то дом. Как и большинству людей, за несколько последних лет им пришлось сменить удобную и безопасную жизнь дельцов среднего класса на существование, в котором каждая копейка зарабатывалась все с большим трудом, чем предыдущая. По крайней мере, у них все еще был дом.