Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

— В Золотом кольце России нет монастыря, где бы я не была. Каждый человек грешен, тем более артист. Путь артиста — это путь скорбей. И в церковь я хожу. К сожалению, в нашей стране это нонсенс, когда из­вестный артист стоит на коленях перед алтарем. Поэ­тому я одеваюсь в церковь, как старенькая бабушка, чтобы не узнавали... Читаю до пяти утра.

— Библию?

— Библию.

СОКРОВЕННЫЙ КРЕСТИК КОМСОМОЛЬЦА

Александр Скляр — основатель и лидер группы «Ва-Банкъ». До этого окончил МГИМО и даже три с лишним года находился за границей в качестве дип­ломата. Но любовь к «тяжелому» року перевесила.

— Ты верующий человек?— спросила у него кор­респондент журнала «МК-Бульвар» Ольга Штепина.

— Да. Несмотря на то, что мы жили в атеистичес­кой стране, очень много людей у нас жили с верой. Когда я учился в седьмом классе, узнал от своей бабушки, что я крещеный и что у меня есть свой крестик. Это был наш фамильный крест, который пе­редавался из поколения в поколение. Я носил его, не расставаясь, до тех пор, пока не покрестил своего сына.

— Как же тебя приняли в МГИМО?

— А я скрывал. Крест все время был под рубаш­кой, под майкой. В бане или в душе я всегда снимал его заранее, прятал в потайной кармашек, но он всегда был со мной.

ДЫК, УЖЕ В НАТУРЕ ЗА БУГРОМ

«Мама миа! Рашн чернозем! Дык, уже в натуре за бугром».

В оригинале это звучит так: «О, Русская земля, ты уже за холмом...» Правильно, знаменитый рефрен из «Слова о полку Игореве». Впрочем, само название уже другое: «Телега о тусовке Игоря, сына Святослава, Внука Олега, известного на Арбате как Гарик Вы­рубала».

Обращение князя Игоря к своей дружине звучит так:

Текст безымянного автора «Слова» приобрел со­временную форму:

«Мультифакс»— это групповой секс.

Переходим к другому классическому произведе­нию — «Евгению Онегину». Вот как описывается (правда, не в стихотворной форме) жизнь Онегина, пресыщенного московской тусовкой: «Онегину все ста­ло в лом, он начал грузиться, как ботаник, — читать. А тут Жэкин фазер откинул ласты и оставил прайсов в обрез, даже меньше, чем долгов. Жэка почти при­уныл, да тут крякнул богатенький дядя, и Онегину обломился целый колхоз».

Не менее красочно и описание сестер Лариных и их матушки: «Ларины там еще жили, две сестры. (Три — это, пиплы, у Чехова.) Меньшая— Ольга, дура с фейсом. И ботанка Таня с задвигом на французских рома­нах. Ее маман от них раньше тоже крезу ловила, а как вышла замуж за вояку, так выпала из Системы, уехала на дачу, ушла в бизнес— и зажлобела слегка...»

Следующий хит — «Горе от ума». Кто не помнит знаменитый монолог Фамусова: «Петрушка, вечно ты в обновке с ободранным локтем...» Теперь он звучит так:

В покоцанном клифте. Вруби компутер, что ли.

А с чувством, значит, с толком... далее — по роли...

Сцена, где Молчалин падает с лошади.

«Л и з а. Да нет. Молчалин учудил. Сел пофорсить на снегоходе, и тыквой оземь угодил. (Чацкий лома­нулся за водой.)

Не сбросил газ, видать. Ну жалкий же ездок. Взгляну, как треснулся — не сдвинул позво­нок? (Намыливается приколоться)...».

Переводы осуществлены кандидатом филологичес­ких наук, заведующим кафедрой Международного сла­вянского университета Виктором Шаповалом.

Когда-то в университетах преподаватели античной литературы запросто читали Гомера на древнегречес­ком. Теперь вот классики русской литературы «ботают по фене».

Два вопроса журналистки Анны Амелькиной «пере­водчику».

— Виктор, а сами вы как оцениваете свою истори­ческую роль в русской литературе? Не боитесь, что с вашей подачи многие столичные студенты невольно перейдут на «пипловский» язык?

— Я считаю себя воплем народа, избравшего меня своим голосом. А что молодежь полностью перейдет на сленг — не переживайте: все подобные языки очень закрыты. Они оберегают свою систему от посторон­них, и внутрь попасть дано не каждому.

— То есть подкопа под великую русскую литерату­ру вы не делали...

— Ни в коем случае! Кроме того, я пытаюсь кон­трабандой внести в тексты больше образности. На­сколько это получается — судить вам. Для меня глав­ное— убрать из исторических текстов традиционный заведомо агрессивный тон.

КОГО ЛЮБИТ БОЛЬШЕ ВСЕХ

Журналист «Московского комсомольца» Алексей Баранов первым обратил внимание на позу, в которой обычно стоит Виктор Черномырдин. Руки скрещены, причем кисть правой прикрывает кисть левой. Скорее всего премьер просто стесняется — ведь на руке у него красуется шрам неизвестного происхождения.