Мальчишка-командир

Скептики полагали: «Ничего бы не было: отослали бы его домой с другим жандармом». Но большинство считало, что Голиков на передовой себя бы показал: «Аркашка, он же отчаянный».

О своем неудачном побеге на фронт Аркадий Петрович Гайдар никогда не забывал. В иронических тонах он рассказал о нем в книге «Школа» и в автобиографиях. Вспомнил писатель об этом приключении, работая и над повестью «Тимур и его команда».

Когда товарищам стало известно, что Коля Колокольчиков собрался бежать на фронт, Тимур его предупредил: «Это затея совсем пустая... крепко-накрепко всем начальникам и командирам приказано гнать оттуда нашего брата по шее».

Гайдар знал по себе, как сложна и опасна жизнь подростка на передовой, и надеялся, что в будущей войне взрослым на фронте не понадобится помощь детей. Но летом 1941 года события повернулись так круто, что Гайдару пришлось написать: «Ребята, пионеры, славные тимуровцы!.. Мчитесь стрелой, ползите змеей, летите птицей, предупреждая старших о появлении врагов-диверсантов, неприятельских разведчиков и парашютистов. Если кому случится столкнуться с врагом — молчите или обманывайте его, показывайте ему не те, что надо, дороги...»

В дни Великой Отечественной войны дети — читатели Гайдара — совершили сотни героических поступков и многое сделали для нашей Победы.

ПРОКЛЯТАЯ ДОЧЬ

В окно тревожно и нетерпеливо застучали. Аркадий проснулся и услышал, как мама в соседней комнате соскочила с кровати, открыла форточку и привычно, негромко, ни о чем не спрашивая, произнесла:

— Да, да, сейчас иду!

И через несколько минут, поцеловав на прощанье сына, который встал ее проводить, с потертым саквояжем в руках ушла в ночь. Аркадий прижался лбом к стеклу, чтобы посмотреть, на чем уехала мама. За ней присылали фамильные кареты с гербами (экипажам было лет по сто!), извозчичьи дрожки, крестьянские двуколки. Как-то ночью приехал единственный в городе автомобиль, который принадлежал инженеру Тренину, но чаще всего Наталья Аркадьевна уходила с провожатым пешком.

В семье Голиковых привыкли к ночным вызовам. Если присылали сторожа из больницы, это означало, что привезли тяжелую больную или кому-то стало хуже. А когда у флигеля останавливалась двуколка или сани, то это уже приглашали в дом. И как бы Наталья Аркадьевна ни была утомлена, она никогда не отказывала в помощи. Зато она раньше всех узнавала, у кого кто родился: Наталья Аркадьевна служила фельдшером в родильном отделении городской больницы.

Но случалось, что Наталья Аркадьевна не возвращалась домой день или два и присылала записку, чтобы не волновались. А потом приезжала без кровинки в лице, словно это ей была нужна медицинская помощь. Никого не замечая, точно лунатик, она мылась в кухне из тазика и брела спать. И Аркадий, если у него накапливались вопросы, открывал книгу и садился у порога маминой комнаты, под портретом Льва Толстого. Писатель был изображен босиком, в белой рубахе. Как только мальчик слышал, что мама проснулась (днем Наталья Аркадьевна долго никогда не спала), тут же к ней входил.

— Тебя кто-то обидел? — спросил он ее однажды.

— Почему ты так решил? — Она слабо улыбнулась.

— У тебя заплаканные глаза.

— У меня больная умерла.

— Из-за тебя?

— Нет, из-за Тимофея Ивановича, который оказался трусом.

— Трусы бывают только на войне.

— Трусы бывают везде — даже в больнице.

— А что случилось? Ворвались разбойники и он не заступился?!

— С разбойниками, может, и я бы справилась. А здесь требовалась операция. Он не решился ее делать, из-за этого умерли молодая женщина и ребенок, который должен был родиться.

Аркадий замолчал. Ему в ту пору было семь лет. И на думанье порой у него уходило много времени.

— А ты смелая? — спросил он внезапно. — Тогда почему ты не сделала операцию сама?.. — И он подозрительно, снизу вверх, поглядел ей в лицо.

— Я не умею. Я не врач, только фельдшер.

— Почему же ты не стала врачом? Ты ленилась? Не хотела учиться?

— Хотела. Но женщине в России невозможно стать врачом. И потом, у меня не было средств долго учиться.

— А твои мама и папа? Разве они о тебе не заботились?

— Заботились, когда я была совсем маленькой. Но мама давно умерла, а отец... Он меня проклял.

— В церкви? Он поп?

— Нет, он офицер. Я тебе как-нибудь расскажу. Сейчас не хочется.

...История эта началась давно, когда молодой поручик Аркадий Геннадьевич Сальков стоял со своей ротой в маленьком польском городке. В доме бедных дворян Бегловых, у которых он снимал квартиру, была красавица дочь. Поручик тут же без памяти в нее влюбился. Она — в него. Обоим вскоре стало очевидно, что жить друг без друга они не могут. Через месяц, в полной парадной форме, Сальков явился к родителям девушки просить руки. И получил отказ. Род Сальковых считался древним, но оскудевшим, а родители девушки желали для своей дочери более выгодной партии.