Мальчишки-ежики

Постепенно Громачевы очистили бы всю яблоньку, но Трофим, видно, почуял неладное. Однажды, оставив где-то битюга с телегой, он в неурочное время вернулся домой и в окно приметил, что кто-то легонько встряхивает яблоньку. Боясь, что воры уйдут, Трофим выпустил на огород Фульду и заорал:

— Вперед! Ату их! Взять!..

И, схватив палку, сам ринулся к яблоне. Но она росла далеко от дома. Задав стрекача, ребята успели добраться до забора. Здесь овчарка догнала их и… не тронула, а лишь игриво затявкала. Ромка и Дима без помех прошмыгнули в дырку и помчались к густым зарослям ольшаника…

Минуты через две они услышали внезапный вой и визг Фульды. Разъяренный Трофим с ходу принялся бить собаку за то, что она упустила воров. Если бы он нагнал мальчишек, то и им досталось бы не меньше.

Часа три Рома с Димкой не возвращались домой, боясь, что Трофим поджидает их с палкой где-нибудь на улице. Но ни у калитки, ни во дворе никого не было. И Фульда у соседей не звенела цепью. «Значит, Трофим уехал, раз собака спущена с цепи», — решили ребята.

На кухне они застали жену Трофима Матрешу. Соседка, плача, жаловалась Анне:

— Покалечил мой изверг Фульдочку… Всю палку об нее изломал за то, что воров не тронула! Хребет, видно, перешиб… ходить, бедняга, не может, лежит на огороде и стонет.

— А вы где бегаете? — набросилась на ребят Анна. — Недокличешься вас. Видели, кто к соседям за яблоками лазал?

— Это не с нашей улицы, — соврал Ромка. — Чужие.

— Мой ирод тоже говорил… Хитро очень лазали, с умом, — вставила Матреша. — Энто дело не малышей.

Ребята вместе с женой Трофима пошли взглянуть на Фульду.

Собака лежала на траве невдалеке от лаза и тяжело дышала. Глаза у нее были тусклыми, а черный нос запекся. Димка жалостливо погладил морду, и овчарка лизнула ему руку.

У Ромки невольно навернулись слезы, ведь собака пострадала из-за них. Мальчишки попытались было поднять Фульду. Собака застонала.

— Оставьте ее, не трогайте, — сказала Матреша. — Подохнет, наверное, ничего есть не хочет.

Димка принес Фульде мозговую косточку, выпрошенную у Анны, а Рома — супу. На косточку собака даже не взглянула, а суп начала было лакать, но ее тут же вырвало.

К вечеру Фульда, казалось, заснула. Димка потрогал ее и попятился. Собака стала твердой. От нее веяло таким холодом, что ребятам стало страшно.

— Сдохла, — сказал Димка и захныкал.

С той поры мальчишки возненавидели бородатого извозчика.

На другой день, как только Трофим уехал со двора, Ромка побежал к беженцам и по секрету сказал, что Фульда сдохла и пока Фоничев не заведет новую собаку, можно вволю наесться спелой коробовки.

Он привел всю ватагу к лазу. Храбрые мальчишки не захотели лезть в узкую дыру. Раскачав подгнивший столб, они повалили забор и всей оравой ринулись в образовавшийся проход. Впереди по огороду мчались рослые мальчишки, а за ними — мелюзга.

Вскоре вся коробовка была облеплена сорванцами.

Затрещали ветви, посыпались на землю яблоки. За каких-нибудь три минуты дерево начисто было обобрано, а полоски овса вытоптаны…

Утром озлобленный Трофим пришел с топором и под корень срубил яблоню.

Так была отомщена Фульда.

Хуторская школа

В гражданскую войну стало еще голодней. Отец не появлялся дома по две-три недели. Лишь иногда с кондукторами товарных поездов он присылал то деньги, то кусок сала, то мешок жмыхов. Жмыхи подсолнуха были жесткими и колючими, но по вкусу напоминали пересохшие пряники.

Мальчишки ломали большую плитку на мелкие куски и с удовольствием сосали и грызли их.

Анна говорила, что она надеется только на огород, и ежедневно заставляла мальчишек полоть и поливать грядки, на которых росли лук, морковь, свекла, брюква и репа. Кроме того, у нее было целое поле картофеля.

Осенью с юга стала доноситься артиллерийская пальба, похожая на далекий гром. Соседка приглушенным голосом сообщила Анне, что на Питер с английскими танками и пушками идет генерал Юденич. Слухи были не напрасными. В один из дней местные власти и учреждения спешно погрузились в вагоны, собранные в один эшелон, и покинули городок. На путях не осталось даже маневрового паровоза.

На несколько часов городок как бы замер, вслушиваясь.

Обычно в двенадцать часов раздавался сиплый гудок лесопилки, но и он замолк в этот день.

После обеда по улицам промчались конники белогвардейской разведки. И когда с высокой колокольни Покровской церкви стали видны отряды, вступавшие на окраины по трем дорогам, зазвонили колокола.

По Покровскому проспекту на белых конях гарцевали знаменосец и два трубача. Мальчишки, увязавшиеся за ними, видели, как на церковной площади попы, купцы и бывшие царские чиновники встретили белую армию с хоругвями и преподнесли на блюде хлеб и соль.

Часть конников ушла дальше, а часть осталась за железной дорогой. Во двор к Громачевым на постой вкатились полевая кухня и два крытых фургона.