Мальчишки, мои товарищи

На пороге стоял мальчик лет одиннадцати, чуть пониже Славки, темноволосый, с облупившейся от загара переносицей. В руках он держал широкие полосы резины.

– Там нет никого, – сказал он, кивнув на запертую дверь. – Все уехали на дачу.

– Надолго?

– Недели на две.

Славка приуныл: возможность отыскать табакерку отодвигалась на полмесяца.

– Куда хоть они уехали?

– Да я не знаю…

Славка с досадой посмотрел на мальчишку. Тот по-прежнему стоял на пороге, не зная, видимо, о чем говорить, и не решаясь уйти. Славка тоже не уходил, хотя было уже ясно, что делать здесь больше нечего.

– Что это у тебя? – спросил он, чтобы нарушить неловкое молчание, и показал на куски резины.

– Это я ласты делаю, – оживился мальчик. – Для подводного плавания.

– Подводного! – усмехнулся Славка. – В нашей речушке только под водой и плавать.

– А я к морю поеду. С братом.

– К морю? – Славка посмотрел на него с откровенной завистью. – Счастливый…

Все свои двенадцать лет Славка прожил в небольшом уральском городе и никогда не видел моря.

Море было его мечтой. Еще малышом знал он о далеком синем море-океане, где живет золотая рыбка и весело прыгают по крутым волнам с кудрявыми гребешками корабли царя Салтана. Потом он читал о море в романах Жюль Верна и Стивенсона. Солнечные зеленоватые волны катились к берегам таинственных островов, выбрасывая на песок закупоренные бутылки из синего стекла с записками о кораблекрушениях и кладах…

В отличие от многих мальчишек, Славка совсем не стремился стать штурманом или капитаном дальнего плавания. Но море тянуло его, как живая сказка. Оно обещало множество приключений и хранило в себе тысячи тайн.

– Счастливый…-повторил Славка.

– Я счастливый. Я всю жизнь хотел на море попасть, – серьезно сказал мальчик.

Не произнеси он этих слов, Славка никогда не рассказал бы ему о таинственных страницах. Но сейчас он почувствовал в незнакомом мальчишке единомышленника и неожиданно выложил ему историю табакерки.

– Интересно, – сказал мальчик. – А ты не врешь?

Славка не обиделся. Он понимал, что рассказу его поверить трудно.

– Вот если бы до сундука добраться, – проговорил Славка. – Может, там еще какие-нибудь бумаги есть. Или хоть табакерку найти… Может, что-нибудь узнали бы.

– Ну, если бумаги… А по табакерке ничего не узнаешь… Жаль, кладовка закрыта, – Тоник вздохнул и показал на дощатую дверь с большим висячим замком. – Вот если бы… – Он сморщил лоб. – Постой! А ведь можно… через окно!

– Без хозяев? – удивился Славка.

– А кто хозяин? Кладовка-то общая. Там и у Виктора много вещей. Только ключ потерян, а замок ломать никто не даст.

– А через окно разрешат? – усомнился Славка.

– Так мы и спрашивать не будем…

Окошко находилось под самой крышей. Оно было без стекла, но подняться к нему с земли ни за что не удалось бы.

– Можно с крыши, на веревке, – предложил Тоник. – Только надо когда стемнеет, чтоб никто не видел… А то мне здорово влетит от брата за такую акробатику.

В чулане было совершенно темно. Славка включил фонарик и огляделся. У одной из стен стояли какие-то ящики, на полках громоздилась старая посуда и пыльные книги. В углу Славка заметил черный горбатый сундук, обитый ржавыми железными полосами.

Он поднял тяжелую крышку. В сундуке лежала стопка журналов, настольная лампа с порванным абажуром, расколотый письменный прибор из мрамора и другие ненужные вещи. Славка лихорадочно перерывал их.

Наконец, рука его нащупала что-то гладкое, и Славка, замирая от волнения, вытащил плоскую деревянную коробочку. В темной глубине полированной крышки маленькой искрой загорелся отблеск фонаря.

Вот она, свидетельница загадочных событий, происшедших почти целый век назад! Она видела парусные корабли и дальние страны…

Никаких бумаг Славка не нашел, только вытащил из-под журналов кожаные корки тетради. По формату переплет подходил к листам, которыми была оклеена стена. Но он был пуст, и Славка хотел уже бросить его обратно, как заметил вдруг на внутренней стороне подпись, сделанную знакомым почерком: «А. Смоленский».

«Смоленский… Смолин… И почерк тот же, и фамилия похожа, – думал Славка. – Но почему она так знакома?»

И вдруг он вспомнил. Вспомнил, что есть в городе небольшая зеленая улица. Улица Смоленского. И еще вспомнились светлые прищуренные глаза под козырьком морской фуражки и скупые слова под большой фотографией в одном из залов городского музея: «Александр Николаевич Смоленский. Выслан в наш город из Одессы за революционную пропаганду среди моряков торгового флота в 1907 г. Активный деятель подпольной большевистской печати. Погиб во время боев с колчаковцами».

Славка закрыл сундук и выпрямился. Теперь он знал, чьей рукой написаны загадочные страницы.

Сунув тетрадный переплет за ремень, а табакерку в карман, он вскарабкался по ящикам под самый потолок, где в маленьком оконце слабо светилось ночное небо.

– Тоник, давай, – негромко крикнул Славка, высунувшись в окошко.