Мальчишки в сорок первом

— А ты и не лётчик, — сказал я.

У меня тоже руки щипало от извёстки. И потом я не очень верил, что эта краска спасёт от «зажигалок».

Я посмотрел в чердачное окно — почти вплотную пушистая ветвь берёзы. Желтогрудый чиж распустил крылышко и чистит его по очереди то клювом, то лапкой. Как он только удерживается на ветке?

Машинально я взглянул вниз, на наш двор. У забора щель — укрытие от бомб. Она вроде окопа, только зигзагами, а сверху закрыта брёвнами и землёй. Зигзаги — это чтобы если бомба упадёт, так не вся щель сразу рухнула. Во дворе людей не видать. Только дядя Федя — дворник — прошёл. Маленьким и горбатый.

Вдруг я заметил, как по двору, оглядываясь по сторонам, медленно идёт высокий мужчина. Он сразу показался мне подозрительным в своём коротком сером макинтоше и большой шляпе. Под мышкой у человека был малюсенький коричневый чемоданчик.

Вот незнакомец остановился. Закурил. Вот достал из чемодана... ого... фотоаппарат...

— Я такую вещицу придумал... — говорит Женька.

— Отстань! — цыкнул я на него.

Точно, фотографирует. И что-то вверху. Никак наблюдательную вышку на красном доме?

— Тише ты! — говорю я Женьке и глазами показываю на человека. Он уже кончил фотографировать и теперь спешит к нашему дому.

— Беги! — шепчу я Женьке.

— Куда? - вытаращился Женька.

— В милицию! — говорю я. — Не понимаешь, что ли? Я следить буду, а ты давай дуй...

Пока я объяснял Женьке обстановку, подозрительный тип исчез. Мы обшарили весь двор, всю улицу, бегали к реке. Без толкуI Ясное дело, шпион ждать не будет!..

— Ничего, — сказал Женька, — мы возьмём Пирата и найдём этого диверсанта. Вот увидишь!

Пират не помог. Да и как иначе? Вот если бы он видел этого шпиона, или бы диверсант вещь какую-нибудь свою оставил. Тогда бы собака по запаху, по следу бы нашла.

«Диверсанта» мы снова увидели дня через два.

По тротуару шёл милиционер.

— Товарищ милиционер! — бросился я к нему. -Вон там подозрительный тип. Он военные объекты фотографирует.

— Проверим, — сказал милиционер.

Подозрительный тип оказался художником. Он недавно переехал в соседний дом.

— Че-к-и-ист! — презрительно сказал мне Женька и поправил на голове шлем. — Я и в милицию бежать не хотел — знал, какой это шпион.

— Не трави, — сказвл я.

— Больно надо! — Женька снял шлем и стал разглядывать его.

— Счастливчик, — сказал я. — У тебя отец лётчик и шлем настоящий.

Женька так и заблестел от гордости.

— Шлем что, — сказал он. — У меня пушка есть.

— Врун, — сказал я, — настоящая пушка, знаешь. Она и в комнату не влезет.

Женька поморгал рыжими ресницами и сказал:

— Дурак! В авиации пушки маленькие. А батя мой придумал — в портфель поместится.

— И тебе отдал?

Женька выпятил губы и стал насвистывать. По двору прошёл дворник с метлой в руке.

— Здрасте, дядя Федь! — крикнул Женька.

— Здрасть! — ответил дворник и как-то недоверчиво покосился на нас.

— Понял? — спросил Женька, когда дядя Федя удалился.

— Чего?

— Чего? — передразнил Женька — Дядя Федя охотится за мною.

— Как охотится? — не понял я.

Женька сплюнул. У него это здорово получается — фонтанчиком.

— Ка-а-к?.. За пушкой, — прошипел он так, что горячая волна прокатилась у меня от ушей до пяток. — По заданию иностранной разведки... Понял?

— Дядя Федя? — переспросил я.

— Заболтался я туточка, — сказал Женька. — Надо бежать...

Он приложил руки к груди и побежал куда-то.

— Завтра покажешь? — крикнул я вдогонку. Женька обернулся и показал мне кулак.

Без всякого удовольствия гулял я с Пиратом по Шишмарёвской улице^[2]. Собака не рвалась с поводка, не бежала. Тихонько шла и в₍ глаза мне заглядывала, будто понимала всё.

Два карапуза играли в кораблики. Они опускали в канаву бумажные лодочки п дули изо всех сил. Лодочки пробегали немного по мутной воде и останавливались. «Чудаки, — подумал я, — война, а они...-»

ПРОВОДЫ

День был такой, что асфальт плавился. Ступишь на него, а от ботинка следы остаются. И от машин тоже. Листья на деревьях, как тряпочки, обмякли.

Всё наше семейство — папа, мама, Галка, я и даже Пират — сидели в кузове грузовика. Грузовик вёз нас на Московский вокзал. Мы провожали Галку. Она уезжала на Урал. С одной старой маминой приятельницей.

Машина взобралась на Строганов мост и побежала по блестящим доскам^[3]. За перилами серебрилась Нева, Большая Невка. Клубя дымом, к мосту подходил буксир. Вот он свистнул. Труба у него надломилась и легла у капитанского мостика — это чтобы мост не задеть. За буксиром тянулись плоты.

Я заглянул в окошко кабины. В кабине рядом с шофёром сидела мамина приятельница со своим маленьким сыном. Они уезжали на Урал, к своим родственникам.

Наша машина обогнула телегу, которую везла большая коричневая лошадь, и побежала по Каменноостровскому проспекту^[4]. Я посмотрел налево — ничего интересного. Просто большие каменные дома. А справа — парк. Там, за деревьями и кустами, наверняка пушки должны быть. Пушки всегда надо спрятать получше, чтобы враг не увидел.