Малефисента. Сердце вересковых топей

Что сон её не будет длиться ещё целую сотню лет.

Что колдовские чары рассеялись.

Что проклятие снято.

И всё же чаще всего Аврора засыпала лишь под утро, когда горизонт уже окрашивался первыми розовыми лучами зари. Не удивительно, что она не высыпалась, постоянно чувствовала себя разбитой, а бывали дни, когда вообще с большим трудом могла подняться с кровати.

Но вот наступал вечер – и страх охватывал её с новой силой. Сон для Авроры был сродни падению в глубокий бездонный колодец, из которого невозможно выбраться назад, на свет.

* * *

Проворочавшись, казалось, целую вечность без сна, Аврора не выдержала, встала, накинула тяжёлый, расшитый золотом парчовый халат и тихо прошла через спящий замок во двор, к журчащему посреди него фонтану.

Освещённый лунным светом, возле фонтана сидел Филипп и выстругивал из камышинки маленькую флейту.

– Ваше величество, – тепло сказал он. – Я очень надеялся, что вы опять придёте.

Когда они во время одной из ночных прогулок Авроры вот так же встретились возле этого фонтана в первый раз, Филипп рассказал ей, что у него на родине, в Ульстеде, любят устраивать вечеринки, которые затягиваются до самого утра, поэтому он, можно сказать, с детства привык бодрствовать по ночам.

– Мне не дают покоя мысли о переговорах, – со вздохом сказала ему Аврора, хотя это и не совсем было правдой. – Боюсь, что люди и феи никогда не смогут договориться друг с другом, а принуждать их... Бессмысленная затея, верно?

– Истории о феях, которые рассказывают у нас в Ульстеде, ещё ужаснее тех, что я слышал здесь, и при этом рядом с нами нет волшебного народца, который мог бы опровергнуть эти слухи, – ответил ей Филипп. – Жителям Персифореста в этом смысле повезло гораздо больше, хотя они ещё сами не понимают этого.

– Так вы верите в фей, принц? – удивилась Аврора.

– До приезда сюда я совершенно не верил в их существование. – Филипп взглянул в сторону леса, затем с улыбкой перевёл взгляд на Аврору. – Всё новое даётся с трудом, но вы умеете заставить людей слушать вас. Я уверен, вы сможете убедить их.

Аврора с сомнением покачала головой, хотя слышать от принца такие слова ей было приятно, что уж тут скрывать.

– Я тоже на это надеюсь, – ответила она и добавила с улыбкой: – Ну, раз уж вы считаете, что я хорошо умею убеждать, то, может быть, мне и вас удастся уговорить не жульничать во время игры в палочки?

– Да как же можно жульничать, швыряя палочки, кто дальше кинет?! – притворно возмутился принц, а сам уже высматривал на земле наиболее подходящую палочку, которая наверняка далеко улетит.

– Увидим! – воскликнула Аврора и ловко схватила ту самую палочку, которую облюбовал для себя Филипп.

Принц бросился её отнимать, и началась весёлая возня. Филипп пытался отнять палочку у Авроры, она её не отпускала, тянула к себе. Вдруг палочка сломалась, и Аврора повалилась на землю.

Встревоженный Филипп бросился поднимать Аврору, бормоча:

– Тысяча извинений! Моё поведение просто немыслимо! Оно недостойно джентльмена!

Аврора поднялась на ноги и принялась отряхивать халат. Она чувствовала себя ужасно, ужасно глупо. Ей хотелось подразнить, расшевелить Филиппа, заставить его вновь хохотать, хотелось напомнить ему, что они друзья, а друзьям позволено иногда подурачиться. Да-да, подурачиться, даже если один из них принц, а вторая королева.

Но глядя Филиппу в глаза, Аврора не могла подобрать нужных слов.

– Позвольте мне проводить вас назад во дворец, – сказал принц и неуверенно улыбнулся, предлагая ей руку. – В знак своего раскаяния обещаю постараться не завести вас в канаву.

– Ну, в канаву скорее я могу завести, – весело откликнулась Аврора.

– Ни секунды в этом не сомневаюсь, – ответил Филипп.

* * *

«Боже мой, как рано!» – подумала Аврора, глядя на окно. Шторы были раздёрнуты, спальню заливал яркий солнечный свет. Аврора застонала и попыталась спрятать голову под подушку.

Вошла горничная Авроры Марджори и поставила на край кровати поднос с завтраком – чай, хлеб с маслом и айвовый джем.

– Хотя это и не принято, но ваш советник настаивал, чтобы я передала вам его просьбу встретиться с ним как можно скорее, – сказала девушка, расправляя салатово-зелёное платье, чтобы надеть его на Аврору.

– Он не сказал, что ему от меня нужно? – проворчала Аврора, с трудом заставляя себя приподняться и сесть в постели. Взяв тёплую чашку, она поднесла её к губам. Прожив в замке уже несколько месяцев, Аврора так и не привыкла обращаться со слугами грубо, равнодушно, словно с неживыми предметами – так, как ей советовали все придворные. Ведь отец Авроры, до того как стал королём, был слугой в замке, и его пример всегда напоминал ей, что под каждой ливреей нужно видеть человека. – Сядь рядом со мной, Марджори, и съешь бутерброд.

Марджори очень охотно присела на кровать к Авроре, хотя и не выглядела такой же весёлой, как обычно. Это была огненно-рыжая девушка с очень бледным, усыпанным веснушками лицом – когда такие люди чем-то расстроены или взволнованы, оно сразу краснеет и покрывается пятнами. Именно таким оно сейчас у неё и было.