Малефисента. Сердце вересковых топей

– Не будь таким глупым, как обычно, – сказала ему Малефисента. – Нужно заново перебинтовать тебе бок. Диаваль, сходи нарви мне тысячелистника, и чем он будет суше, тем лучше.

– Иду, госпожа. Между прочим, я вовсе не настаиваю на вашей благодарности за то, что я привёл сюда Аврору, которая вас спасла, – проворчал Диаваль. – И не нужно меня благодарить за то, что я, оказавшись на свободе, вместо того, чтобы делать всё что захочу, почему-то решил вернуться к вам. День и ночь без устали махал крыльями. Думаете, это легко? Нет-нет, прошу вас, не нужно меня благодарить!

– Благодарить?! – сердито сверкнула на него глазами Малефисента. – За то, что ты привёл Аврору прямо туда, где она оказалась в смертельной опасности?!

Аврора перестала прислушиваться к их перепалке и опустилась на колени рядом с Филиппом:

– Если вы сможете повернуться на бок, я обработаю вашу рану, и кровотечение уменьшится.

Он повернулся, и Аврора положила его голову к себе на колени. Принц смотрел на Аврору и улыбался. Она отвела упавшую ему на лоб светло-каштановую прядь и почувствовала, как сильно забилось в груди её сердце.

– Я люблю тебя, – сказала она ему. – Только всегда боялась сказать тебе об этом. Я боялась в этом признаться даже себе самой. Но это так.

Она боялась этого так же, как опасалась спать по ночам. Боялась уступить чувству, которым не могла управлять, потому что оно было сильнее её.

Можно сказать, Аврора боялась любви так же, как люди боятся фей. Ведь любовь непредсказуема и могущественна, как и любая магия. И, как магия, так лее чудесна.

– У меня, наверное, горячка и бред, – всё шире начинал улыбаться Филипп. – Ведь ты только что произнесла слова, которые я сотни раз слышал от тебя во сне.

Вдали послышался звук рогов.

Глава 32

Вскоре появился и Джон-весельчак. Один из его разведчиков наткнулся на место привала Авроры и Алена и прошёл по их следам. Под только что выросшим деревом он обнаружил группу измождённых, отдыхающих под ним людей. Само же дерево было магическим образом согнуто так, что с одной стороны ствола оно образовало покрытую корой и мхом клетку, в которой сидела невероятных размеров сороконожка, а с другой – крепко держало корнями щиколотки лорда Ортолана, не давая ему пошевелиться.

– Моя королева, – с низким поклоном сказал Джон-весельчак. – То, что вы покинули место привала ночью, вызвало у нас панику. Мы поспешили сюда сразу же, как только получили сигнал от ворона, но... – он посмотрел вокруг и, не став произносить до конца свою тщательно заготовленную речь, сказал: – Я вижу, у вас всё хорошо.

– Почему вы отправились искать её? – подозрительно прищурив глаза, спросила Малефисента.

– Королева Аврора приказала мне следовать с большой группой солдат на некотором отдалении от неё и ожидать сигнала от птицы. Она сказала, что её, по всей видимости, хотят заманить в ловушку, но не может сказать наверняка, кто именно её устроил. Она подозревала графа, но считала, что единственный способ доказать это – пройти с ним весь путь до конца и своими глазами увидеть, кто предатели и что именно они замыслили. Я с королевой не соглашался, считал, что это слишком опасно, но в конечном итоге оказалось, что она была права.

– Так, значит, ты знала, какой опасности себя... – начала Малефисента с явным желанием устроить Авроре головомойку.

– Я знала, что ты в опасности, – остановила её Аврора.

– В пути нас нагнал всадник, доложил, что леди Фиора обнаружила письма графу от лорда Ортолана, – продолжил Джон-весельчак. – Мы, если честно, очень испугались за вас, ваше величество.

Аврора вспомнила, как леди Фиора пыталась отговорить её от путешествия вместе с графом Аленом. В тот момент она подумала, что леди Фиоре просто не хочется, чтобы Аврора покидала праздник. Ей и в голову не пришло, что фрейлина стремилась уберечь её от своего брата.

– Вот этого я от неё никак не ожидала, – тихо, скорее для самой себя, заметила Аврора.

Люди Джона-весельчака уже хлопотали вокруг Филиппа – помогли принцу устроиться поудобнее, подбадривали его, говоря, что ему очень повезло, что рана оказалась не такой глубокой и удар пришёлся именно в это место.

Филипп, в свою очередь, пытался уговорить Диаваля отдать ему мышонка-Саймона.

– Отдай мышонка! – твердил Филипп. – Немедленно отдай! Аврора, прикажи ему. Я официально заявляю, что это мой мышонок и мне поручено следить за ним до тех пор, пока твоя крёстная не вернёт ему прежний облик.

– Не веришь, что я его не съем? – приподнял бровь Диаваль, небрежно перебрасывая мышонка с ладони на ладонь и не переставая пристально – очень пристально! – следить за маленьким серым грызуном.

– Не верю, – твёрдо заявил принц Филипп.

– А между прочим, не так давно ты сам съел мышиное сердце, помнишь? Съел и не подавился, – усмехнулся Диаваль, поднося мышонка ближе к глазам. Бедный Саймон, кажется, даже дышать перестал от испуга. – Да-да, приятель, съел. Раз! – и нет.

– Тогда этого требовали обстоятельства, – возразил Филипп.