Малефисента. Владычица тьмы

Когда раздались первые крики, Бен как раз вышел с полянки. Крики эхом отражались от деревьев, заставляя его дрожать от страха.

Медлить Бен не стал. Он не знал, да и не хотел знать, кто это кричит – Колин, Томас или фея. Каждый мускул его тела был напряжён, мысли стремительно мелькали в голове. У него было два варианта действий – сразиться или бежать. Внутренний голос подсказывал ему «Беги!», и Бен побежал со всех ног, петляя среди деревьев. Задыхаясь и жадно глотая воздух, он пытался увидеть знакомую тропинку, или приметное дерево, или ещё какой-нибудь знак, который подскажет, что он бежит в правильном направлении. Ни одного такого знака Бен не увидел, но продолжал нестись вперёд – и внезапно очутился посреди широкого цветущего поля. Цветы слегка светились в темноте, их красные лепестки, несмотря на поздний ночной час, были раскрыты. Он услышал, как с лёгким треском надломились несколько стеблей, но сейчас ему было не до этого.

Потому что впереди, в просветах небольшой рощицы деревьев, в лунном свете блеснула река.

Ломая цветы, Бен бросился бежать через поле, продрался сквозь подлесок и наконец выбежал на речной берег. Бросившись в воду, он принялся бешено грести руками и ногами и грёб до тех пор, пока не выбрался на другой берег, уже в своем родном Ульстеде. Откуда-то из-за реки до него донеслись слабые, приглушённые расстоянием крики Колина и Томаса. С бешено бьющимся сердцем Бен быстро пошёл прочь от реки, чтобы как можно дальше отойти от вересковых топей.

Уговаривая Бена и Колина перебраться на другой берег реки, Томас ничего не рассказал им о своём плане, не сообщил никаких деталей. Бен знал только, что за пойманных фей он получит деньги. Сколько именно денег и кто тот человек, который хочет купить фей, Томас им не сказал. Сказал, правда, где тот живёт, и сейчас это оказалось очень кстати. Бен пошёл по улицам в самый центр Ульстеда и, наконец остановившись перед тяжёлой железной дверью, громко постучал в неё.

Почти сразу в двери приоткрылась смотровая щель. Она находилась низко, почти на одном уровне с пупком Бена. Из щели на него взглянули два больших жёлтых глаза.

– Я поймал только одну, – сказал Бен, указывая на свой мешок. С той стороны двери промолчали, и он добавил, нервно переминаясь с ноги на ногу: – Но это очень хороший... экземпляр.

Из-за двери что-то невнятно проворчали, и Бен решил, что его просят показать мешок. Он снял его с плеча и просунул тому, кто стоял за дверью. Спустя пару секунд высунулась морщинистая рука. На раскрытой ладони лежало несколько потертых поцарапанных монет.

– И это всё?! – удивился Бен. – Но эта маленькая поганка укусила меня! Дважды укусила!

Морщинистая рука неожиданно схватила Бена за пояс и сильно дёрнула. Бен качнулся вперёд, больно приложившись лицом к железной двери, а затем, насколько смог, откинулся назад. Рука отпустила его, и Бен увидел, как она потянулась к чему-то красному на его мешке. Это был один из тех светящихся цветков с вересковых топей. Наверное, прицепился к мешку, когда Бен мчался через поле. Морщинистая рука осторожно, даже благоговейно сняла цветок с мешка. Затем смотровая щель с грохотом захлопнулась.

Бен ещё долго стоял на месте, не зная, что делать дальше. Посмотрев на зажатые в кулаке монеты, он вздохнул.

«Я был прав, – подумал он. – Нет смысла ходить на вересковые топи. Себе дороже».

И он пошёл по улице, время от времени оглядываясь назад, на темнеющий за рекой лес, в полной уверенности, что Томас и Колин согласятся с ним.

ГЛАВА ВТОРАЯ

АВРОРА СТОЯЛА В ЗАЛЕ, ТЕСНО НАБИТОМ РАССЕРЖЕННЫМИ ФЕЯМИ, ПРИЛЕТЕВШИМИ К НЕЙ С ЖАЛОБАМИ. БОЛЬШИЕ И МАЛЕНЬКИЕ, хрупкие и полненькие –- все они были возбуждены и говорили наперебой, жужжа в воздухе своими крылышками. Аврора смотрела и слушала их со спокойным лицом, высоко подняв голову. Внешне она казалась невозмутимой и уверенной в себе, как и подобает королеве, -– но кто бы знал, чего стоило ей сохранять спокойствие, ровно дышать и не поддаться желанию прикусить нижнюю губу!

Случившееся её очень встревожило.

Почти все пять лет её правления прошли мирно и относительно безболезненно. Нет, ну иногда, конечно, вспыхивали какие-нибудь давние споры между феями, которые нужно было улаживать. Например, между капризными пикси и более покладистыми грибными феями – из-за того, кому из них принадлежит то или иное дерево. Но такое случалось редко, поэтому Авроре было очень легко и приятно чувствовать себя королевой вересковых топей.