Малефисента. Владычица тьмы

Филипп улыбался – и никак не мог остановиться. Ещё бы, ведь Аврора сказала «да»! Сколько дней он нервничал, планируя, репетируя, обдумывая – то с опаской, то с надеждой – это объяснение в любви! И вот всё уже позади и всё прошло как нельзя лучше. Ну, пожалуй, кроме того момента, когда Аврора непредвиденно свалилась в воду. Но это мелочь, мелочь! Главное – она сказала «да»! Причём сказала даже раньше, чем он успел сделать ей предложение по всей форме. Теперь они всю оставшуюся жизнь проведут вместе. Так думал Филипп, и от этих мыслей его улыбка становилась ещё шире.

Конь Филиппа резвым галопом нёс своего всадника по ведущим к замку улицам Ульстеда. Замок уже вырастал впереди, сверкая на солнце огромным белым фасадом. Две башни замка так высоко поднимались в небо, что их шпили, казалось, терялись в облаках. Куда ни взгляни – всё в замке Ульстед было большим, роскошным и изысканно украшенным. Таким же богатым выглядел и раскинувшийся вокруг замка город. Разумеется, дома здесь были меньше, а стены их сверкали не так ослепительно, как замок, но все они выглядели крепкими, построенными на славу. И дороги, по которым ехал принц Филипп, тоже были ровными, и шедшие по улицам местные жители выглядели здоровыми и довольными жизнью.

Увидев Персиваля, который ждал его верхом посреди городской площади, Филипп придержал своего коня. С Персивалем они были знакомы с детства и до сих пор оставались друзьями, несмотря на то что Филипп был принцем, а Персиваль – генералом королевской армии.

– Ну так как же, сэр, – сказал Персиваль подъехавшему Филиппу. – Я буду свидетелем жениха на свадьбе – или вы выберете для этого какую-нибудь занюханную зверушку с вересковых топей?

Филипп стрельнул глазами в сторону своего приятеля – собственно говоря, молодой генерал никогда и не скрывал своей неприязни к вересковым топям и их обитателям. Как только речь заходила о вересковых топях, открытое, даже добродушное лицо Персиваля всегда темнело и становилось злым. Как правило, Филипп старался просто не обращать на это внимания – но только до тех пор, пока Персиваль не говорил или не делал чего-то, выходящего за определённые рамки. Вот тогда Филипп старался сдерживать себя, стиснув кулаки и зубы, а Персиваль, заметив это и поняв, что хватил лишнего, старался немедленно снизить тон и дать, как говорится, задний ход.

– Генерал, – сказал Филипп, пытаясь перевести разговор на другую, более приятную тему. – Если вы спрашиваете, ответила ли она мне «да»...

– Я и так знаю, что она сказала «да», – не дал договорить ему Персиваль. – Какой же нормальный человек не захочет сбежать из того места!

– Да что вы имеете против народа вересковых топей, Персиваль? – спросил Филипп. Он был не в настроении выслушивать едкие комментарии Персиваля. Нет, только не сегодня. Не в тот самый день, когда ему ответила согласием любимая, кстати, правящая тем самым народом, который так ненавидит Персиваль.

А Персиваль, не торопясь отвечать на этот вопрос, задумчиво похлопал ладонью по лоснящемуся боку своего коня и вдвоём с принцем медленно тронулся через площадь в сторону замка.

– Народ вересковых топей? – переспросил он спустя какое-то время. – Это то, что мы обычно называем крылатыми тварями и деревьями-убийцами?

Филипп нахмурился, бросив на Персиваля предостерегающий взгляд.

– Следите за своим языком, генерал, – сказал он. – Вы же ничего о них не знаете.

Разумеется, Персиваль ничего не знал о волшебном народце. Своё мнение о нём он составил исключительно на мифах и легендах о событиях, в которых сам он участия не принимал и своими глазами не видел. Война, которую вёл с вересковыми топями король Стефан, прошла без него, поэтому Персиваль не был свидетелем тех жутких преступлений, которые творили против фей люди. Он, как и большинство его земляков, предпочитал верить чудовищно преувеличенным историям о жестокости злых фей. Для него Малефисента была настоящим монстром, исчадием ада.

– Я знаю, что Малефисента убивает людей, – возразил Персиваль. – Это совершенно точно. Она в одиночку уничтожила почти половину армии Стефана...

– Она вовсе не такая, генерал, – перебил его Филипп, вставая на защиту тёмной феи.

«Это же моя будущая тёща, – внезапно подумал он. – Ох и посмеялась бы она, узнав об этом!»

Отношения с Малефисентой у них были сложными, точнее – почти никакими. Когда им изредка доводилось сталкиваться друг с другом, дело ограничивалось лишь сухими приветствиями. Впрочем, нет, Малефисента обычно ещё интересовалась тем, хорошо ли чувствует себя принц – интересовалась так, словно надеялась услышать в ответ, что чувствует он себя неважно.

– Моя работа – защищать наше королевство, – продолжал гнуть своё Персиваль. – И для этого я, не задумываясь, сделаю всё необходимое, мой друг. Не задумываясь.