Малефисента

Но Стефан не обернулся и не ответил. Он не мигая смотрел перед собой.

Слуга решил, что можно сообщить новости, которые ему было поручено передать.

— Ваше величество, королева просит вас прийти к ней.

— Оставь меня, — отмахнулся Стефан, заметивший наконец присутствие слуги.

— Но, сир, — продолжал умолять слуга. — Королева больна. Сиделки опасаются, что…

— Оставь меня! — крикнул король. — Ты что, не видишь, я разговариваю?

Слуга удивленно уставился на него. В комнате, кроме них, никого не было. Король явно повредился в уме. Слуга вышел, закрыл за собой дверь и решил, что вернется, когда король немного придет в себя. Остается лишь надеяться, что не будет слишком поздно. Жить королеве оставалось в лучшем случае несколько часов. Никто не знал, что за болезнь ее сразила, но многие подозревали, что она умирает от разбитого сердца.

А Стефан даже не замечал, что его жена умирает, как не замечал и того, что слуга уже вышел из его покоев. Он зашагал по комнате, по-прежнему не мигая.

— Вы должны были олицетворять мой триумф, мою силу. Но вместо этого день за днем, год за годом только издеваетесь надо мной. Напоминать мне… Это неспроста. Ведь так?

Он уставился на предмет, причинявший ему мучения, — висящие в стеклянном шкафу огромные черные крылья. Крылья Малефисенты, жутко поблескивавшие в ярких лучах утреннего солнца. Стефан подошел к шкафу, долго смотрел на него, затем прислонился головой к стеклу и повторил:

— Ведь так?

Неожиданно крылья вздрогнули. Стефан отскочил назад, пораженный и встревоженный. Крылья снова стали неподвижными. Стефан глубоко вздохнул, безуспешно пытаясь успокоить свои нервы.

— Я сохранил ей жизнь — и что получил в награду? Проклятие, наложенное на моего ребенка! На мое королевство! На меня самого!

Крылья снова дрогнули, на этот раз сильнее.

Стефан продолжил свой монолог.

— Поняв, что ее проклятие не сбылось, Малефисента придет за мной. Я это чувствую. Я это знаю. Так же точно, как то, что утром восходит солнце, — он сердито погрозил крыльям пальцем. — И на этот раз я не буду таким милосердным. Я убью ее, как должен был убить еще тогда. И сожгу ее тело, превращу его в пепел!

Он помолчал, пытаясь успокоить свое дыхание. Он думал о будущей победе, о сладкой мести.

— А потом… потом вы снова станете моим трофеем. И больше ничем.

Крылья сердито дрогнули, но Стефан лишь пристально посмотрел на них. Его лицо расплылось в широкой ухмылке.

* * *

Хорошо продуманный план Малефисенты держать Аврору подальше от вересковых пустошей быстро потерпел неудачу. Едва она решила, что Аврора никогда больше не появится на вересковых топях, прекрасная принцесса вновь оказалась по другую сторону Стены. Раньше, чем Малефисента поняла, что творит, она каждую ночь стала погружать Аврору в волшебный сон и переносить ее в мир фей.

Очень скоро Аврора уже чувствовала себя на топях как дома. И что еще хуже, прежде чем Малефисента осознала это, ей действительно стало приятно видеть принцессу рядом с собой.

Было нечто воодушевляющее в том, как принцесса бродила по вересковым топям звездными ночами. Перепрыгивала ли Аврора через ручей, пробиралась ли сквозь высокие камыши — чувствовалось, что она буквально сливается с окружающим ее миром. Она любила не только растения, но и лесных обитателей тоже, начиная с прелестных фей-росинок и заканчивая угрюмыми на вид мисти-ежами с их огромными ушами и колючими спинками.

И все эти существа тоже любили Аврору. Все. Даже ревнивые речные феи, которые, как известно, сталкивают в воду всех, кого считают красивее себя, и те любили Аврору, восхищаясь ее красотой. Они разрешали ей играть возле края воды, наперебой спеша показать принцессе таившиеся в ручьях сокровища. Когда они вытаскивали из воды блестящий камешек, Аврора смеялась от восторга и рассыпала похвалы, заставляя речных фей краснеть от гордости.

Когда камешков больше не находилось, речные феи выскакивали на поверхность воды и скользили по ней, почти не оставляя следа. Аврора сидела, завороженно глядя на представление, которое устраивали для нее феи, помахивая за спиной своими крылышками. А когда представление заканчивалось и феи ныряли в воду, Аврора аплодировала им с берега.