Маленькая Ано живет в тундре

Из чума выбежала Анисья.

— Отец!

— Приехали! Приехали! .

Ано мчится навстречу и с разбегу бросается на мягкий тюк на нарте отца:

— Рыба! Рыба!

— Много рыбы привез? — спрашивает Анисья.

— Сколько рыбы привез? — спрашивает Ано.

— Много! — улыбается довольный отец. — Надолго хватит, — говорит он и идет в чум.

Отец приехал довольный: хорошая рыба, хороший запас на зиму.

После обеда отец свалил рыбу большой кучей недалеко от чума, прямо на землю. Прозрачная серая чешуя блестит. Много нежных хариусов попалось в сети. Мясо их вкусно, само тает во рту.

— Ну, — сказал отец, — берите ножи. Начинайте чистить рыбу.

Анисья вынесла низенькую скамеечку, уселась, взяла нож и начала потрошить рыбу.

Ано смотрит, и ей тоже хочется помогать Анисье потрошить и засаливать рыбу.

— Ано, бери свой нож! — говорит отец.

У каждого человека в тундре есть свой нож. И у охотников, и у Пети, и у Анисьи. Отец Ано никогда не расстается с ножом. Он висит у него на поясе в кожаном чехле. Без ножа в тундре нельзя. Отрезать кусок мяса — нужен нож. Почистить рыбу — тоже. Подрезать и починить упряжь на оленях— тоже без ножа не обойтись.

У Ано, как у всех, есть свой маленький ножик. Она берет самого большого светлого хариуса и смело острым концом ножа вспарывает ему брюшко.

— Так, так, Ано, — внимательно смотрит за ней Анисья. — Молодец, хорошая будешь хозяйка!

Быстро работает Анисья, усердно помогает ей Ано. Долго работают сестры. Вот уже целый ларь рыбы начистили они и засыпали солью. Анисья устала, но зато зимой будет чем полакомиться.

Неспокойный вечер

Сумерки наступили сразу.

В тундре всегда темнеет сразу. Сейчас светло — день, и вдруг быстро стемнеет — и ночь.

— Ано, Ано! — зовет сестру Анисья; она уже расстелила на ночь постели —шкуры оленей. — Ано, иди спать! — кричит она. — Завтра чуть свет тронемся в путь.

Но Ано не торопится. Она услышала звон бубенцов — это Петя гонит на ночь оленей к чуму. Ано хочет увидеть оленей. В сумерках трудно сразу увидеть своего олешка.

Олени идут медленно, важно качая ветвистыми рогами. Ано знает: чем больше отростков на рогах, тем старше олень.

Вот большой олень остановился, наклонил голову и начал чесать рога о березку. А вот другой — чешет рога просто об землю.

Сейчас осень, а осенью у оленей сходит нежная шерсть с рогов. Рога облезают и становятся голыми и крепкими. Зимой они отвалятся совсем. А весной, когда будет сходить снег, рога у оленей снова начнут расти.

Ано внимательно смотрит, оглядывает каждого оленя. Она ждет своего олешка. Он весь коричневый, а нос у него белый.

Ано любит своего олешка. Этот олень будет с ней всю жизнь. Вырастет Ано, выйдет замуж, будет у нее свой чум, и олешек пойдет за ней, любимый ее олешек.

Но его нет. Не видит Ано олешка с белым носом.

Вот в конце стада и Петя едет на своей нарте. Его нарту везет сильный, красивый олень, любимец Пети.

— Петя, Петя, — кричит Ано, — где мой олешек?

Но Петя молчит, спрыгивает с нарты и идет прямо в чум, не распрягая оленей. Громко о чем-то говорит там с отцом, но ветер шумит, и Ано не слышит, о чем говорит Петя.

Вот из чума быстро вышел отец. На ходу перетягивает он пояс. За ним — Петя.

— Отец! — кинулась к нему Ано.

Отец прошел мимо.

— Петя! Почему молчишь?

Анисья вышла из чума, молча взяла Ано за руку и увела в чум.

Вскочил на свою нарту Петя и умчался в тундру. Быстро запряг отец трех самых крупных оленей и тоже умчался за ним.

— Куда уехали отец и Петя? — заплакала Ано.

— Искать олешков.

— Где потерял моего олешка Петя?

— Волки распугали олешков и угнали половину стада. Ложись спать!

Ано стало страшно, но она больше ничего не спрашивает. Ано знает: волки — это беда.

— Бедный мой олешек!

Анисья надела малицу, пимы, взяла фонарь и вышла из чума — посмотреть и сосчитать тех оленей, которых пригнал Петя. Ано осталась одна.

Маленькая керосиновая лампочка тускло освещает чум. На железной печурке еще дымится мясо. На низеньком столике стоит плошка с супом, лежат лепешки.

Ано сняла малицу. Стащила пимы, аккуратно разложила их около теплой печки, но не очень близко, чтобы не сгорели и не пересохла кожа, — так учила Анисья. Откусила кусочек мяса, но больше не захотела.

«Где мой олешек? —думала она. — Неужели волки съели!»

Начинался ураган. Ветер шумел, запутываясь в бересте, которая покрывала чум, свистел в трубе, врывался в чум из-под полога, который в чуме заменяет дверь, и заставлял мигать маленький язычок пламени в лампочке.

Ураган не пугал Ано. Она привыкла к ревущему ветру тундры, но она хотела, чтобы Анисья пришла скорее обратно и легла около нее. Пусть отец и Петр управляются с оленями. Они мужчины — это их дело ловить и считать оленей.

Ано лежала под теплой оленьей шкурой, свернувшись клубочком; она прислушивалась к шуму ветра, думала об олешке с белым пятнышком на носу и незаметно уснула.

Она уснула и не слышала, как на ближних озерах закричали гуси. Целая стая улетающих на юг гусей остановилась здесь на ночлег.

— Гуси улетают, скоро станут реки, — говорит, входя в чум, Анисья. — Замерзнет тундра. Будет зима.

Но Ано спит и не слышит Анисью.

За белым олешком