Маленькая балерина

Ветер стих, и снова стало душно. Когда я добралась до дома Врублевской, пот тек с меня градом. Но не от жары, думалось мне. Виной тому была картина, маячившая перед мысленным взором – кто-то хладнокровно втыкает в вену шприц, зная о том, что это может привести к гибели. Надеясь на это…

Букет сломанных цветов по-прежнему торчал в ручке двери.

Но теперь он виделся мне совсем в другом свете. Лиза не имела отношения к букету, – отчетливо поняла я. Она не была мне врагом. Наоборот, хотела о чем-то предупредить, за что и поплатилась. Я оглянулась. Участок Галы опустел, все рабочие куда-то подевались. Может быть, у них начался перерыв, а может быть, из-за случившегося с Лизой вечеринку отменили. Я вздохнула и выдернула цветы из ручки. Несколько надломленных бутонов отвалились и покатились по деревянному настилу крыльца. Как отрубленные палачом головы по эшафоту. Я сунула остатки букета под куст сирени, открыла дверь и вошла в дом. У Раисы был выходной, и это сразу бросалось в глаза. На кухне царил беспорядок – воспоминание о завтраке со Шмаковым.

Я очистила тарелки от засохшей еды, поставила в раковину, залила водой и прошла на веранду. Устроилась в кресле-качалке, положила тетрадь на колени. Я не спешила открывать ее. Меня охватило странное возбуждение. Давно забытое, потому что подобное чувство я испытывала только перед выходом на сцену. Я погладила пальцами прохладный кожаный переплет и зажмурилась. Мне вдруг почудился шум зрительного зала – шелест программок, покашливание, скрип откидных сидений. А потом я ощутила тепло и легкое покалывание в кончиках пальцев. Кто-то или что-то отдавало мне свою энергию.

Наконец я решительно тряхнула головой, открыла глаза, а следом и тетрадь.

Я с трудом возвращалась в реальность, поэтому не сразу услышала стук в дверь. Монахов с Дашей на руках топтался на крыльце.

– Привет, – сказала я.

– О, а я уже думал, что никого нет.

Он опустил дочь на пол, улыбнулся и пригладил растрепавшиеся волосы. Из-за куста сирени выскочил Пафнутий и с радостным лаем бросился ко мне. Я наклонилась и потрепала пса за ухом. Бульдог первым проскользнул в дверь, Даша вошла следом и направилась прямиком в репетиционную комнату. Я встала на пороге гостиной, обхватив себя руками, и отчего-то замерзла. Монахов окинул быстрым взглядом веранду.

– Прочла? – кивнул он на раскрытую тетрадь и покачивающееся кресло.

– Не до конца, – поежилась я и заметила: – Похоже, Даша хорошо знает дом.

Монахов помрачнел:

– Наверное, Вера брала ее с собой. Я же говорил, что в то время был постоянно занят. При мне Даша ни разу не была здесь.

– Видимо, раньше бывала часто, если так хорошо все помнит.

Монахов прошел вперед, а я задержалась у портрета Врублевской. Теперь я смотрела на него совершенно другими глазами. В голове крутились чужие воспоминания, словно это были обрывки моего собственного прошлого. Не отдавая себе отчета, я протянула руку и коснулась нарисованного на холсте лица. И опять почувствовала горячую пульсацию в пальцах.

– Что ты наделала? Зачем все свалила? – вырвал меня из наваждения голос Монахова.

Балетные туфли снова валялись на полу. Даша стояла у шкафа и сосредоточенно водила ладошкой по боковой стенке, а Пафнутий деловито обнюхивал пуанты.

– Она ни при чем, – поспешно сказала я. Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали небрежно. – Это моя вина. Это я… Кстати, боюсь, что сегодня занятий не получится.

Я внезапно замолчала. Что-то мокрое упало мне на щеку. Я подняла голову. С потолка капала вода.

Проследив за моим взглядом, Монахов ринулся к лестнице. Я устремилась за ним. В коридоре на втором этаже было темно, так как двери в комнаты почему-то оказались закрыты, а под ногами хлюпала вода.

– Боже!

Я метнулась в ванную. Потянулась, чтобы включить свет.

– Стой! – заорал Монахов. Он как раз распахнул дверь в спальню, и в коридоре стало светло. – Не трогай!

Я повернулась и с удивлением увидела, что выключатель вырван с корнем и болтается на одном-единст-венном проводе. Остальные провода, оголенные, торчали из стены. Я стояла в луже, и если бы дотронулась до них… Я в ужасе отступила назад, и сильные руки подхватили меня, не дав мне упасть.

– Я в порядке, – хрипло пробормотала я. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. В следующую секунду свет в глазах померк, и я провалилась во тьму.

Когда я очнулась, то не сразу вспомнила, что произошло. Я лежала на кровати в спальне, рядом стоял Монахов и разглядывал итальянский пейзаж, висевший на стене. Заметив, что я пришла в себя, он наклонился ко мне и провел пальцами по моей щеке.

– Как ты?

Я поднялась с кровати и глубоко вдохнула. Сознание прояснилось, тошнота и головокружение прошли.

– Лучше…

– Кто-то побывал здесь. Открутил кран и заткнул тряпкой сливное отверстие.

– Кто-то бывает здесь регулярно, – мрачно усмехнулась я.

– Я думаю, нам надо поговорить.

Олег погладил меня по плечу, обнял и повел вниз, в гостиную. Даша сидела на полу у камина и играла с фарфоровыми балеринами. Я рухнула в кресло. Монахов принес из кухни минеральную воду, налил в стакан и протянул мне.