Маленькая девочка в Эмиратах

Они мотались с Аделем по всем участкам, выясняя, где Мухаммед. Тут же набежали многочисленные друзья с предложением «помочь». Спасибо, не надо. Всё удалось выяснить без них.

Удалось выяснить участок, но её не пускали – ей не разрешали встретиться с мужем. «Не положено». Лара была в отчаянии. Что значит «не положено»? Она доставала офицеров полиции, с тем спокойствием и занудностью, которую не могла вынести даже её мама.

«Что, любишь его так сильно?» – спрашивал офицер участка, где находился Мухаммед. Сама постановка вопроса вводила её в недоумение. Что значит «любишь»? «Он мой муж, мне нужно увидеть его, удостовериться, что он жив, здоров, с ним всё в порядке и он ни в чём не нуждается». Все эти «игры полицейских» ей порядком надоели, и она пошла туда, куда нельзя было входить. Она спустилась в какой-то полуподвальчик для задержанных и встала там как вкопанная: «И никуда я отсюда не сдвинусь, пока не увижу мужа!»

Вокруг неё бегали и махали руками полицейские. Что-то кричали. Их становилось всё больше и больше. Они бегали вокруг и кричали, что нужно немедленно выйти отсюда. Она стояла молча и ждала. Вывести сами они её не могли. Они не имели права прикасаться к ней по исламу, потому что были мужчинами. А женщин-полицейских там не было. Поэтому она стояла и спокойно ждала. У кого нервы крепче.

Наконец к ней вывели Мухаммеда. О ужас! В кандалах! Он еле передвигал ноги. Мухаммед был бледен:

– Пожалуйста, немедленно выйди отсюда. Ты привела в бешенство уже весь полицейский участок! Тебя сейчас саму «закроют».

– Вот! – повернувшись к главному полицейскому, сказала Лара. – Я увидела мужа, теперь я спокойно могу уйти.

И она пошла прочь. По ступенькам уже сбегали женщины-полицейские, вызванные с другого участка.

После этого ей разрешили свидания. Она приносила ему зелень и французскую выпечку. Он просил. Ещё рассказывал, как смешно лечат в тюрьме. Но, в общем, жить можно. Ему грозила депортация и бан (запрет на въезд в страну) на год. По крайней мере, ей так сказали. Она ходила по чиновникам, пытаясь добиться отмены приговора и освобождения. «Да что вы так убиваетесь, девушка, – говорили ей. – Ну годик побудет у себя на родине и вернётся. А по каким делам его закрыли, мы даже его папе сказать не можем». Да она и не хотела знать. Всё, что она хотела, – чтобы его немедленно выпустили. Никто не знал, сколько его там продержат. Но его отказывались выпускать даже под залог. Видимо, кто-то очень постарался. Зато всплыли старые друзья и с навязчивой настойчивостью предлагали ей помощь.

Когда-то давным-давно, ещё ребёнком, она подслушала разговор мамы со взрослыми. Обычно мама ругала её, всё время она была недостаточно хороша для мамы. Но в том разговоре со взрослыми мама сказала: «Если Ларчик когда-нибудь всё-таки решит стать юристом, то это будет лучший адвокат. Возможно, во всей стране». О её способности защищать слабых слагались легенды. А сейчас она не могла защитить собственного мужа. Она ходила по кабинетам чиновников и говорила им, что он врач. Он очень хороший врач. Что он всю жизнь лечил людей. Спасал. «Таких, как мы с вами. Вот, посмотрите бумаги и сами убедитесь. Что же мы за общество-то такое, которое собственных врачей в тюрьму, в кандалы? Вас самого от себя не тошнит?»

Чиновники опускали глаза, вздыхали и только говорили: «Не переживайте вы так, через год он вернётся». Они не могли ничего сделать. Кто-то большой сверху дал распоряжение депортировать. Это королевство, а не демократическое государство, здесь всё решается в частном порядке.

Вскоре его депортировали.

Он не вернулся. Ни через год, ни через два, ни через пять. Его внесли в чёрный список без права въезда в Эмираты. Лара билась за мужа целый год. Билась как могла, до последнего. Ходила по разным чиновникам, министерствам, дошла до самого шейха. Все говорили ей в один голос: если так любишь его, поезжай к нему в Египет. Вся русскоязычная диаспора Абу-Даби говорила, что ей нужно памятник поставить за то, что она сделала для мужа. «При чём тут памятник, если результата всё равно нет», – с горечью думала Лара.

После депортации мужа набежали его многочисленные друзья с предложениями помощи. Хорошо, что Мухаммед, перед тем как уехать, оставил ей шкатулку с чеками. На те деньги, что ему были должны. «Ого, да тут целое состояние», – говорила Лара, перебирая чеки. Часть чеков удалось обналичить. Мухаммед инструктировал по телефону, когда, где и во сколько, отслеживая перечисление зарплат должников, поскольку должники сразу же снимали со счёта всю зарплату, чтобы кредиторы не смогли взять часть денег, обналичивая необеспеченные чеки.

Часть денег она отправила мужу. Оставшихся хватило, чтобы снять жильё и продержаться ещё год. А через год она уже работала у Отэйбы, племянника министра нефтяной промышленности Эмиратов, с чего, собственно, и началась её успешная карьера.