Маленькая для Шопена (СИ)

- Не вылезу!

Вся краска прилила к моему лицу, я представила себе, как он стоит там весь растрепанный, с этими непослушными космами и смеется своим большим ртом. Потому что я оказалась еще тупее, чем он думал. Потому что я ничего не знаю о своем теле, а он знает. Какая же я дура. Зачем я его звала? Зачем?

- Спокойной ночи, Лиза. Завтра у тебя уроки музыки…

- Но я же…

- Ты не умираешь. У тебя начались месячные. С ними учатся, работают и живут больше половины жизни. Так что хватит там пускать слюни и сопли. Умереть сегодня не получится. Подложи пока что вату и бинт они в шкафчике в аптечке у тебя в ванной. А завтра получишь все средства гигиены.

И снова рассмеялся. Где-то уже у двери крикнул:

- Поменяй постель! В шкафу запасное постельное белье. Слуги уже спят.

Глава 6

Он уселся за стол и тут же начал наполнять свою тарелку салатами. А у меня в крови адреналин зудит-гудит. Мне войны и крови хочется. Но я понимаю, что эти аристократы как раз-таки ждут, чтоб я облажалась в первый же день. Я приняла вызов. Теперь мне здесь нравилось все больше.

Светлана уселась рядом со мной и тут же принялась подсыпать мне еду, заботливо интересуясь, что именно я буду. Ее сынок уставился в смартфон. Происходящее вокруг его больше не занимало.

– Этот паштет меня учила готовить еще моя бабушка. Я всегда учу Ларочку, но она равнодушна к кухне… если захочешь, я и тебя научу. Настоящая хозяйка должна уметь готовить, ведь путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

– И не только через желудок, – сказала я и насладилась ее мгновенным смущением. Почему-то злорадно подумалось о том, что с этим «не только» у них все паршиво, раз Барский ходит на сторону. Она слишком хорошая, приторно хорошая. Такие надоедают до оскомины на зубах. Ее вот эта покладистость совершенно не сочеталась с буйным нравом Барского.

Ничья его девочка. У. Соболева

Месячные стали для меня неким шоком, потому что я не задумывалась о своем теле. Да, я себя любила, да, я себе нравилась. Но многого, конечно, не знала и все мои познания о половой жизни сводились к тому минимуму, который вообще мог просочиться ко мне из-за стен моего дома с частными учителями, из обрывков разговоров, из телевизора и книг. А теперь вдруг вот это…И жгучий стыд, что именно ОН рассказал мне о том, что происходит с моим телом и именно он узнал об этом первым. Утром меня ждала увесистая книга о теле женщины и о сексе. Новая, с красивой обложкой, завернутая в папиросную бумагу и перевязанная ленточкой. Почему-то первым порывом было швырнуть ее в камин, второй в окно, а третий…Ну ведь я же любопытная. Я решила заглянуть. Потому что интересно.

Я прочла книгу от корки до корки. Потом перечитала, потом изучила. И мне понравилось то, что я узнала о себе. Я долго рассматривала себя в зеркале. На девушку я походила очень отдаленно. Едва набухающая грудь, пушок под мышками и в паху все, что могло более или менее сделать меня взрослой. Но под одеждой груди видно не было, а мое тело напоминало длинную палку с тонкими ногами, длинными руками и выпирающими со всех сторон костями. Еще и при маленьком росте. Все что вообще делало меня похожей на девочку это длинные светлые волосы и большие глаза. Они и правда были у меня как два блюдца на пол лица, вздернутый нос посередине, широкие высокие скулы и острый колючий подбородок. И самое последнее, о чем я думала это о своей внешности.

А потом…потом случилось нечто очень интересное. Шопен привел в дом женщину. Может быть она была и раньше. Ведь он мужчина и даже если и кажется мне старым, то это не отменяет его способности иметь любовниц.

Женщину звали Татьяна. У нее были красивые черные волосы до плеч, томные серые глаза и тонкая белая кожа. Ровный нос, губы сердечком, большая грудь, тонкая талия и полная задница. Я увидела ее и…в принципе ничего не испытала, кроме какой-то зависти, что она похожа на женщину, а я на мешок с костями.