Маленькая Фадетта

— Я всегда это предвидела, Ландри, — сказала она ему, — и часто предлагала себе вопрос: что мы будем делать? Твой отец, по своему, вполне прав и я не сержусь на него. Он боится твоего чувства к такой недостойной девушке, только из любви к тебе. Я прощаю ему излишнюю его гордость и строгость ко мне. Ведь правда, моя ранняя молодость была довольно безумная, ты сам мне это говорил в тот день, как полюбил меня. Хотя я исправилась от моих недостатков за год, все-таки еще слишком мало времени прошло, чтобы мне возвратили доверие. Дай срок, предубеждение против меня изгладится и злые толки замолкнут. Твои родные убедятся, что я разумна, не хочу тебя развратить и вымогать у тебя денег. Они оценят мою бескорыстную любовь и мы будем свободно видеться и говорить, не прячась ни от кого. А пока повинуйся отцу. Он наверно не позволит тебе посещать меня.

— Никогда я не послушаюсь, лучше брошусь в реку, — сказал Ландри.

— Если ты не решишься, я сделаю это за тебя, — сказала маленькая Фадетта. — Я уйду и покину этот край на время. Вот уже два месяца, как мне предлагают хорошее место в городе. Бабушка перестала лечить, потому что она слишком стара и глуха. У неё есть добрая родственница; она согласна с ней поселиться и будет ухаживать за ней и за моим бедным скакуном…

Голос Фадетты оборвался при этих словах, но она осилила свое волнение и продолжала спокойно:

— Теперь он окреп и может обходиться без меня. Скоро ему надо причащаться; его развлекут уроки катехизиса с другими детьми, и он забудет горе разлуки. Он стал благоразумнее, и мальчуганы перестали его задирать. Надо, чтобы меня забыли, Ландри, а то я возбудила всеобщую зависть и злобу. А через год или два я вернусь с хорошей рекомендацией и добрым именем. Все это я приобрету там гораздо скорее, чем здесь. Нас не будут преследовать и мы станем еще дружнее.

Ландри и слышать об её предположении не хотел; он отчаивался и вернулся совсем удрученный в ла-Приш; самое каменное сердце наверно бы тронулось при виде его горя.

Два дня спустя, когда он приготовлял чан для сбора винограда, Кадэ Кайлло ему сказал: — Я замечаю, Ландри, что с некоторых пор ты на меня сердишься и со мной не разговариваешь. Ты верно думаешь, что я разгласил про твою любовь к маленькой Фадетте? Меня очень огорчает, если ты подозреваешь меня в такой низости. Никому я никогда не заикался про это, как Бог свят. Сам я тебе сочувствую; я всегда тебя любил и не говорил дурного слова о Фадетте. Могу даже сказать, что уважаю ее с нашей встречи в голубятнике. Она так сохранила нашу тайну, что никто ничего не подозревает. А как легко могла она воспользоваться этим случаем и отомстить Маделон. Она же ничего подобного не сделала. Я убедился, что часто наружность обманчива и не следует верить толкам. Вот Фадетта оказалась доброй, хотя ее считают злой; а Маделон очень коварна, несмотря на то, что пользуется репутацией доброй девушки. Она обманула не только вас, но и меня.

Ландри охотно поверил словам Кадэ Кайлло, и тот постарался его утешить.

— У тебя много горя, бедный мой Ландри, — закончил он свои увещания, — но ты утешайся тем, что Фадетта отлично себя ведет. Конечно, лучше всего ей уйти, чтобы прекратить эти семейные раздоры; так я ей и сказал сейчас, когда прощался с ней.

— Что ты говоришь, Кадэ! — воскликнул Ландри. — Она уходит? Она уже ушла?

— Разве ты этого не знал? — спросил Кадэ. — А я думал, что вы условились, и ты нарочно ее не провожаешь, во избежание злых толков. Она бесповоротно решила уйти; она прошла направо отсюда, вот уже слишком четверть часа, и несла свой узелок на руке. Она отправилась в Шато Мейллан, и теперь наверно дошла до Виелль-Вилль или около Ирмонта.

Ландри воткнул рогатину в землю, бросил своих быков и помчался вдогонку Фадетте. Он остановился только тогда, когда догнал ее на песчаной дороге, ведущей от Ирмонта к ла-Фремелэн.

Здесь он бросился поперек дороги, в страшном изнеможении, знаком показывая, что она не расстанется с ним, не перешагнув через его труп.

Когда он немного успокоился, маленькая Фадетта ему сказала:

— Я хотела избавить тебя от горя прощания, дорогой мой Ландри, а ты отбиваешь у меня всю мою бодрость духа! Будь мужчиной, дай мне исполнить мой долг. Мне это не так легко, как ты воображаешь. Когда я вспомню, что мой бедный Жанэ теперь меня ищет и зовет, я совсем слабею и хочу разбить себе голову о камень! Помоги мне, Ландри; я чувствую, что если сегодня не уйду, то никогда не решусь и мы погибнем.

— Фаншон, Фаншон, вовсе это не стоит тебе такого труда! — ответил Ландри. — Ты только жалеешь своего брата, а он скоро утешится. А меня ты не жалеешь, тебе нет до меня дела. Ты не знаешь, что такое любовь? Конечно, ты меня скоро забудешь и не вернешься сюда.

— Бог свидетель, Ландри, что я вернусь скоро, может быть, даже через год, много через два. Никогда не забуду я тебя: у меня не будет другого друга или милого кроме тебя.