Я не стала спорить, потому что мой бутерброд с рыбой оставлял желать лучшего.
Когда я вернулась в гостиную, мисс Веры уже не было. Одиночество захлестнуло меня.
Знакомое чувство.
Вздохнув, я пролистала три работающих канала. На двух шли новости, а на одном — ситком десятилетней давности. Оставив его, я подняла крышку и увидела огромный кусок жареной курицы. Меня даже не волновало, что к ней прилагались несколько обжаренных морковок и тонна отвратительных желтых кабачков. Курица была огромной, и ее одной было бы более чем достаточно.
Отрезав большой кусок, я наколола его вилкой и запихнула в рот.
А потом выплюнула его обратно в салфетку.
Розмарин.
Запах, который я никак не могла определить, был моим заклятым врагом. У меня во рту был такой вкус, будто я только что целовалась с рождественской елкой.
Я сняла шкурку и поковырялась в мясе. Вкус остался тот-же, но уже не такой сильный. От безысходности я съела морковь, а затем попробовала кусочек кабачка. Текстура и вкус были такими же неприятными, как я помнила. Даже больше.
Фруктов не было, только стакан молока, который я выпила, чтобы избавиться от соснового привкуса.
Как и после обеда, в дверь постучали, прежде чем вошел вновь оскалившийся парень. Он молча забрал поднос.
— Э-э, эй… — начала я, желая попросить что-нибудь еще поесть. Но когда его сердитый взгляд устремился на меня, я передумала. Прижав колени к груди, как щит, я обхватила ноги руками и заикаясь извинилась. — Простите, забудьте, что я что-то сказала.
Выражение его лица стало страшно жестким, но тон был мягким, когда он спросил:
— Что тебе нужно?
— Ничего, — он нахмурил брови, и я вжалась в диван, что только заставило его нахмуриться еще больше. Поскольку он не хотел уходить, пока я не заговорю, я сказала: — Я хотела извиниться за вчерашнее. Этого больше не повторится.
Выражение его лица оставалось напряженным, но он поднял подбородок и ушел.
***
На следующее утро меня разбудила не мисс Вера. Это был нахмурившийся козел и он появился даже раньше, чем мисс Вера.
Я была раздражена ранней побудкой после того, как ночь напролет ворочалась в постели.
Я была еще более раздражена, когда, придя в гостиную, увидела, что на моем подносе нет кофе.
И я была ужасно недовольна, когда увидела, что мой завтрак — это фриттата с кабачками, грибами и нарезанной колбасой.
Я отодвинула кабачок в сторону, но он был настолько мелко порезан, что пропитывал собой каждый другой кусочек еды. Остальная часть фриттаты была произведением восхитительного искусства, поэтому включение кабачка бесило еще сильнее.
***
Несмотря на то, что я начала читать во время завтрака, я успела прочесть всего несколько глав скучной книги о древних цивилизациях, когда громила принес обед.
Отчаянно нуждаясь в человеческом общении, я отложила iPad, чтобы поздороваться с ним, но он поставил поднос на стол и быстро убрал свою задницу, словно комната горела.
При мысли о неприятных запахах я вдохнула и с облегчением передернула плечами, когда из-под крышки не донеслось ни малейшего запаха тунца. Я взволнованно отмахнулась от него, чтобы увидеть еще один бутерброд. Я не была уверена, что это такое, но это был не тунец, так что это был шаг в правильном направлении.
Я неуверенно откусила кусочек, а потом скривилась.
Курица с розмарином.
Я сняла верхний кусок хлеба, желая снова съесть листья салата, помидоры и сыр, но там не было ничего, кроме ужасной курицы с розмарином.
Отложив его в сторону, я схватила маленькую ложку, которая лежала возле половинки апельсина.
Отломив дольку, я отправила ее в рот, но быстро поняла, что это вовсе не апельсин. Это был горький, терпкий, отвратительный грейпфрут.
Отказавшись от обеда, я взяла в руки iPad, чтобы почитать эту дурацкую книгу.
Глава 7. Больной ублюдок