Маленькая история большой любви

Благородные лорды, даже неизвестного происхождения, всегда держат своё слово. Иначе как сумасшествием, то что происходило в ту ночь, мастерина не могла назвать до сих пор.

Его руки. Его губы. Чуткие едва ощутимые, почти невинные ласки. Искушающие, дразнящие, сводящие с ума. Невидимые дорожки из поцелуев, нарисованные его губами на всём её теле: шее, груди, закручивающиеся спиралью на животе, спускающиеся вдоль линии стройных ножек, замирающие на пальчиках и, конечно же, ушках — от чего эльфийка мурчала как кошка. Хриплый искушающий шёпот. Иллюзия полной беспомощности, которая просто сводила с ума. Темнота. И он. Только ОН… Везде. Во всём!

Она никогда не думала, что от страсти можно не просто стонать — кричать в голос. Что мурлыкающий хрипловатый шёпот станет центром её мироздания. Что желание будет сплетаться с предвкушением, страстью и, как это ни удивительно, нежностью. Что какой-то мужчина сможет довести её до того, чтобы она, благородная эльфийская леди, начала тихо поскуливать от неудовлетворённости, выгибаться навстречу его телу, и шептать лишь одно:

— Пожалуйста, я больше не могу…

— Попроси меня, — даже неприкрытое самодовольство в его голосе уже не имело значения.

— Пожалуйста… — головокружительный поцелуй и дерзкие сводящие с ума ласки там, где уже и так тлело желание, и шёпот:

— Громче, малышка! Я хочу знать, как сильно ты меня хочешь… — стали последней каплей.

— Да возьми же ты меня, наконец, демон тебя подери! Иначе клянусь, я сама тебя изнасилую, — шёлковые чулки, сковывающие её руки, натянулись, но выдержали. Тело выгнулось дугой, а довольный смех лорда-незнакомца тут же сменился протяжным женским стоном… а затем и его собственным:

— Маленькая… МОЯ Маленькая…

В ту ночь было всё. Они любили друг друга долго страстно иступлёно — то задыхаясь от страсти, то купая друг друга в удивительной нежности. Временами, ей казалось, что она не сможет больше пошевелить и пальцем, но чуткие, знающие руки легко разубеждали её в этом каждый раз, а губы, то настойчивые, то нежные, то ласковые, то дразнящие, заставляли просить и умолять, загораться желанием, разжигать его в нём и… тонуть друг в друге.

Ночь…

Одна единственная ночь…

Она стала для них обоих целой жизнью, целым миром, сохранённым в тайне ото всех под пологом ночи.

ГЛАВА 2. Императорский двор или знакомство продолжается

Зимние ночи холодны, темны и совсем не предназначены для прогулок. Тем не менее один из адептов, наплевав на все эти неудобства, стойко пробирался по заснеженному парку академии к одному ему известной цели. Было темно, хоть глаз выколи. Небо заволокло тучами, с которых вот-вот должен был вновь повалить снег. Только ослепительно белое — днём, а сейчас таинственно-серебрящееся — снежное покрывало помогало ориентироваться в пространстве, но одновременно становилось довольно сложным препятствием. Пробираться сквозь рыхлый, почти метровый снежный слой — удовольствие не из приятных.

Впрочем, не было похоже, чтобы для нарушителя режима академии всё это было проблемой. Он уверенно рассекал белоснежную целину, которая, стоило ему отойти на три шага, вновь возвращалась к своему первоначальному состоянию, ловко уворачивался от цепляющихся веток, уверенно направляясь к тому самому дубу, где ещё осенью был пойман с поличным наблюдательной мастериной.

Там его уже ждали.

Силуэт высокой, мощной фигуры, едва различимой на фоне переплетающихся друг с другом ветвей, был слишком хорошо известен агенту, немаловажной причиной для этого было почти постоянное присутствие этой самой фигуры в его кошмарах, которые с каждым зимним днём посещали его всё чаще и чаще.

— Милорд…

— Вольно, агент, — раздавшийся из под капюшона голос был холоден и спокоен, однако мнимый адепт не спешил расслабляться. Алеард вар Шиэндр прекрасно знал, что за таким спокойствие может скрываться всё что угодно.

— По какой причине мастерина Альэдера активировала боевой артефакт?

Агент понимал, что предчувствуемые им всю вторую половину дня неприятности надвигались на него со страшной скоростью, но избавить его от доклада не смог бы даже наступивший сию же секунду конец света.

— Весь день мастерина находилась в своих апартаментах. В четыре часа двадцать две минуты после полудня у неё был посетитель…

— Кто? — напряжённо оборвал доклад его начальник, Алеарду в этот момент даже стало откровенно жаль ректора, всё-таки неплохой он мужик, да и как ректор был на своём месте. А в том, что завтра этот самый ректор у академии всё ещё будет, у агента были большие сомнения.

— Мастер Корвус Дерэна… — наконец произнёс он, искренне надеясь, что не вынес сейчас магу-артефактору смертный приговор.

— Ректор? — хищно уточнил скрытый плащом милорд.

— Так точно.

— Понятно. Разберусь. Как Альэдера?

— Зима. Как вы и предупреждали… пару раз уходила от слежки, но ничего особенно в это время с ней не происходило.

— Развлекается, — понятливо хмыкнул милорд совершенно другим тоном, в его голосе сквозила теплота и, что самое удивительное, радость. — Дери может.

И уже с привычной холодностью: