Маленькая история большой любви

Одним движением дракон отстранился, резко поднял эльфийку вслед за собой, вытянул перед ней левую руку, разрывая на ней рукав, и разрезал кожу на запястье длинным острым, как клинок, когтём, в который превратился правый указательный палец. Альэдера заворожено смотрела, как тёмно-бардовая, с фиолетовым отливом кровь дракона багровыми каплями выступает на его коже, стекает по руке, капает на пол… А потом всё перестало существовать, остались только его глаза, горящие, искренние, яростные, затягивающие её будто в омут:

— Я Шиагрон вард Грендель-Риэн клянусь заботиться о тебе, беречь тебя, хранить тебе верность до тех пор пока мы будем вместе. Да прибудут со мной Великая Гора! — слова звучали как раскаты грома. В наступившей после них звенящей тишине было страшно даже пошевелиться…

Дрожащей рукой эльфийка перехватила его запястье, но крови больше не было только тёмно-коричневая руническая надпись на его коже, там где был разрез, как символ того, что его слова услышаны.

— Я… — едва слышно начала она.

— Нет, маленькая.

Одним хищным движением дракон уже прижал её к себе и впился в губы. Жёстко, собственнически, словно ставя печать: МОЯ! Жадные губы, не мене жадные руки и треск разрываемой одежды.

— Ты МОЯ?! — почти прорычал он, на миг отрываясь от её губ. — Скажи, что ты моя!

— Твоя…

Раньше чем эльфийка смогла договорить, она оказалась лежащей на шкуре возле камина, прижатая к полу мужским телом. Куда делась его одежда? Её? Всё смешалось в ощущениях дикой, почти животной страсти, покоряющих, будто пытающихся выпить её целиком губ и рук, по-хозяйски оглаживающих изгибы тела, властно раздвигающих ноги и…

— Скажи?

— Твоя…

Одно резкое движение и стон, их общий…

— Маленькая, ты и святого до бешенства доведёшь, — улыбаясь шептал он ей через некоторое время, нежно целуя в висок. Они лежали обнявшись всё там же, у камина, пытаясь отдышаться и прийти в себя, после того безумства, что здесь происходило. Руки мужчины нежно поглаживали девичью спинку, кудрявая голова лежала на его плече, а тоненькие пальчики нежно рисовали непонятные узоры на мужской груди.

— Но хорошо же… — эльфийка улыбнулась и прижалась ещё крепче.

— Хорошо… Только, маленькая, ты хоть понимаешь, что я тебя теперь никуда не отпущу.

— Понимаю.

— Хорошо… Я не сделал тебя больно? — вдруг забеспокоился он.

— Нет. Ты сделал мне приятно.

— Вот что вы женщины за народ? Впервые я был готов добиваться женщины, ухаживать, выполнять все капризы, хотел внести тебя в дом на руках, нежно любить при свечах… А ты вместо этого довела меня своим упрямством до белого каления, заставила принести клятву на крови и взять тебя чуть ли ни как варвар. Маленькая, разве можно так доводить и так сходящего с ума по тебе дракона. А уж кровь… Я же оборотень, малышка! Я же мог причинить тебе вред… Разве можно было такого требовать?

— То есть ты жалеешь? — Дери сама не знала, чего больше было в её словах огорчения, удивления или обиды.

— Я тебе сейчас покажу, как я жалею… Не жалею я ни о чём! Попросила бы поклясться жизнью, силой, да чем угодно! Я же никогда не прощу себе, если сделаю тебе больно.

Нежно поцеловав её пальчики, он встал, увлекая эльфийку за собой.

— Куда мы?

— Должен же я выполнить всё, что тебе пообещал, — с этими словами он подхватил свою леди на руки и понёс в сторону спальни…

То что началось чуть ли ни как древний ритуал, обернулось самой нежной и красивой ночью, которая только могла произойти. Шиагрон на руках отнёс эльфийку в огромную ванную комнату, где бережно положил в круглый маленький бассейн, разогретый им за секунду до этого заклинанием, и велел ждать его.

Альэдера расслабилась и даже немного задремала. Когда она почувствовала, как её осторожно приподнимают, и открыла глаза, дракон уже сидел позади, нежно обнимая, и протягивал бокал вина. На этот раз напиток был почти чёрного цвета.

— За нас, маленькая…

— За нас.

Тихий перезвон бокалов. Терпко-сладкий вкус тягучего напитка на языке. Взаимная улыбка. Его глаза наполненные нежностью. Лёгкие прикосновения губ, тянущиеся цепочкой вдоль шей… и сладкие-сладкие поцелуи с привкусов вина.

Это могло продолжаться бесконечно долго. Они то купались, то вновь самозабвенно целовались, то дразнились и перебрасывались хлопьями ароматной пены и мочалками. Когда вода уже совсем остыла, Шиагрон вытащил хохочущую и брыкающуюся эльфийку, возмущённо заявлявшую, что это лучшее место в его доме, и она не желает его покидать, из воды. Он не обращал на её крики ни малейшего внимания, быстро и легко завернул свою ношу в полотенце, перекинул через плечо и отнёс в кровать. А там… там их ждали горящие свечи, расставленные везде, где только можно, ещё два бокала вина и полная нежности ночь…