Маленькая история большой любви

Мужчина обошёл стол, сел напротив и их взгляды встретились. Её — переполненный упрямством и желанием не отпускать его одного. Его — усталый, но всё равно внимательный и серьёзный. Они смотрели друг на друга, и этот беззвучный диалог значил для обоих больше, чем любые слова.

Наконец, дракон нарушил тишину, но так и не оторвал от неё глаз:

— Ты понимаешь, что если я позволю тебе участвовать в этой авантюре, тебе придётся занять сторону драконов.

Эльфийка опустила глаза и вновь подняла, на дне её взгляда дракон увидел затаённую боль:

— Я не являюсь подданной Светлого Леса…

— Не так давно известие о том, представителем какого именно народа я являюсь, чуть не стало для тебя основанием для того, чтобы сбежать куда подальше.

— Некоторые вещи сильнее нас. Меня так воспитывали. Тебе ведь тоже не говорили, что все эльфы белые и пушистые.

— Не говорили… Но нам объясняли, почему наши народы находятся в таких отношениях, в то время как эльфы… Прости, мне тяжело принять некоторые традиции твоей Родины.

— Это не моя Родина, Шиа. Всё, что меня связывает с Лесом, это то, что я там родилась. Не можешь же ты меня обвинять в том, от чего я сама удрала со скоростью ветра?!

— Не могу, конечно, и не буду, — дракон, наконец, расслабился, поняв, что ему не придётся доказывать Дери, что интересами эльфов придётся немного пренебречь. Как бы Шиагрон не открещивался от любых норм и правил, но он всегда в первую очередь был сыном своего народа, сыном Горы, и даже ради своей пары, а, возможно, и половинки, он не стал бы предателем. То, что она это понимала, существенно облегчало задачу. Жаль, что не удалось вовремя вывести её из игры. Но она уже на шахматном поле и всё равно попадёт под удар и может статься так, что рядом с ним, в эпицентре событий, его огненная леди будет в большей безопасности, чем если будет одна.

— Хорошо… Но пообещай, нет поклянись меня слушаться.

— Что обещаниям больше не веришь?

— Верю, но обещания ты так мастерски обходишь, что остаётся только развести руками.

— На крови? — эльфийка лукаво улыбнулась.

— Дерииииии! Давай ты не будешь меня провоцировать.

— Я пошутила… — над её рукой поднялся сгусток света с серебристыми и зеленоватыми искрами, её магия. Голос мастерины зазвучал серьёзно и отчётливо. — Клянусь силой, дарованной мне Изначальным, что буду исполнять всё, о чём ты меня попросишь для разрешения конфликтной ситуации между драконами, людьми и эльфами. Клянусь не препятствовать тебе и слушаться во всём, что касается этого вопроса, до тех пор, пока Ключ Горы Изначальной не окажется в твоих руках. Да прибудет со мной Сила!

Сгусток над рукой эльфийки потух, а дракон только улыбался:

— Умница ты у меня всё-таки, все условия обговорила.

— У нас был преподаватель, который попался подобным образом, он нам чётко внушил две вещи: никогда не клясться в нетрезвом виде и всегда думать о чём клянёшься и на какой срок.

— Оказывается и от человеческих преподавателей бывает прок? Занятно…

— Ты не поверишь, но бывает и весьма часто.

— Пойдём, нам нужно о многом поговорить.

Следующие три дня влюблённая пара, ещё не подозревавшая о своих чувствах, поскольку им просто некогда было о них задумываться, занималась совершенно не свойственным для оставшихся наедине любовников занятием, они спорили, прикидывали разные версии расклада событий, рылись в книгах, делали амулеты. Потом всё пересматривали, начинали всё обдумывать и готовить заново. И так несколько раз.

Основных вариантов было три: не допустить встречу императора с эльфами, выкрасть Ключ раньше, чем встреча состоится или просто заявиться на саму встречу и испортить Терриону всю малину. Последнее — особенно импонировало привыкшему к риску и открытому противостоянию дракону и никак не устраивало жутко переживавшую за него эльфийку. Первые полдня мастерина только тем и занималась, что отговаривала Шиагрона от этого варианта, используя все аргументы, какие только приходили в голову. Уже позже они начали рассматривать другие версии развития событий. Собственно, в каждой из них было одно главное слабое место — император. Сколько раз за это время Альэдера поминала тихими ругательствами, которые с каждым днём становились всё изощрённее, его интриголюбивое величество Терриона III, она бы уже, наверно, не смогла сказать и сама.