Маленькая хозяйка Большого дома. Храм гордыни

— Это можно обсудить позднее, — отрезал он и снова повернулся к аппарату. — Доктор Робинсон?.. Так. У жены прострелено легкое или сердце, а может быть, и то и другое. Каллахан едет вам навстречу на гоночном автомобиле; пока вы его не встретите, поезжайте на своем как можно быстрее. До свиданья.

Грэхем отошел от Паолы, как только Дик снова подошел к ее кровати и, став на колени, нагнулся к ней. На этот раз он только секунду осматривал ее. Он взглянул на Грэхема и, покачивая головой, сказал:

— Трогать ее нельзя.

Потом обратился к Ой-Ли:

— Положите шпоры и принесите подушек. Вы, Ивэн, помогите с другой стороны. Поднимайте осторожно и ровно. Ой-Ли, подложите подушку — легче, легче.

Он поднял глаза и заметил китайца: О-Дай безмолвно ожидал приказаний.

— Попросите мистера Бонбрайта заменить О-Поя у телефона. Пусть О-Пой остается при нем на случай каких-либо распоряжений. Скажите О-Пою, чтобы он собрал всю прислугу, так, чтобы все приказания исполнялись немедленно. Как только вернется Сондерс с мистером Бишопом и его компанией, пусть О-Пой распорядится, чтобы он поспешил в Эльдорадо, за Каллаханом, на случай, если у Каллахана что-нибудь выйдет с машиной. Скажите О-Пою, чтобы он дал знать мистеру Мэнсону и мистеру Питтсу, или еще кому-нибудь из управляющих, у кого есть автомобили, чтобы они тотчас приехали сюда и ждали здесь, около дома, со своими машинами. Скажите О-Пою, чтобы мистеру Бишопу и его компании прислуживали как всегда. Вы же возвращайтесь сюда и будьте около меня, чтобы в любую минуту я мог вас позвать.

Дик повернулся к Ой-Ли.

Ой-Ли качала головой и ломала себе руки.

— Где вы были, когда ружье выстрелило?

Глотая слезы, китаянка указала на гардеробную.

— Ну, дальше говорите, — резко приказал Дик.

— Госпожа велела принести мне шпоры, я про них забыла. Я иду скорей, слышу выстрел. Скорей бегу назад и…

Она указала на Паолу.

— Что же было с ружьем? — спросил Дик.

— Испортилось что-то. Должно быть, ружье не действовало. Минуты четыре, а может, и пять госпожа с ним возилась.

— И когда вы уходили за шпорами, она сидела над ним?

Ой-Ли утвердительно кивнула.

— Я говорила, пусть исправит О-Пой. Госпожа сказала, что вы исправите, и положила, а потом опять взяла. Попробовала сама. Потом послала меня за шпорами, тогда ружье выстрелило.

Вошел Хеннесси, разговор оборвался. Он осмотрел ее еще быстрее Дика и поднял к нему лицо, качая головой.

— Я не стану ее тревожить, мистер Форрест, кровоизлияние прекратилось, но внутри кровь, вероятно, накапливается. Вы послали за доктором?

— Да, за Робинсоном. Я захватил его на дому. Он хирург молодой, но отличный, — пояснил Дик, обращаясь к Грэхему. — Смел и нервы крепкие. Я доверяю ему больше, чем старикам с именем. А вы что скажете, мистер Хеннесси? Есть надежда?

— Дело плохо, кажется, хотя я тут не судья, ведь я лечу только лошадей. Робинсон разберется. Остается только ждать.

Дик кивнул и вышел в спальный портик Паолы, куда скоро донеслось пыхтение гоночного автомобиля Каллахана. Он слышал также, как подъехал и уехал другой автомобиль. К Дику в портик вышел Грэхем.

— Простите меня, Форрест, — сказал он. — Я в ту минуту был сам не свой. Застав вас здесь, подумал, что вы тут были, когда это случилось. Должно быть, несчастный случай.

— Бедняжка, — согласился Дик. — Она так гордилась, что никогда не обращается неосторожно с огнестрельным оружием.

Разговаривая с Грэхемом, нанизывая ложь так, чтобы обмануть и его, Дик про себя соображал, как прекрасно Паола разыграла свою игру. Она спела «По следам цыган» на прощание с Грэхемом, чтобы у того не зародилось ни малейшего подозрения. Так же поступила она и с самим Диком. Она простилась с ним, и в последних словах по телефону уверила его, что никогда никого другого, кроме него, у нее не будет.

Он отошел от Грэхема к противоположному углу портика.

— Да, выдержка у нее была, выдержка у нее была, — прошептал он про себя дрожащими губами. — Бедняжка, выбрать между нами обоими она не могла, и вот как она решила!

Гоночный автомобиль приближался; Дик вернулся к Грэхему, и они вместе вошли в комнату поджидать врача. Грэхему было явно не по себе: уходить не хотелось, а он чувствовал, что уходить надо.

— Останьтесь, Ивэн, прошу вас, — сказал ему Дик. — Она к вам так хорошо относилась и если придет в себя, то будет рада вас видеть.

Оба они стали поодаль, пока доктор Робинсон осматривал Паолу. Когда он поднялся с видом человека, определившего все, что можно, Дик вопросительно взглянул на него.

— Ничего не поделаешь, — покачал тот головой. — Это вопрос нескольких часов, а может быть, и минут. — Он помолчал, всматриваясь в лицо Дика. Затем добавил нерешительно: — Конец можно облегчить, если вы разрешите, а то она еще может очнуться и будет мучиться.

Дик прошелся по комнате и, помолчав, обратился к Грэхему: