Маленькая художница

— Кажется… — растерянно прошептала Мак.

— Но ты не уверена? — допытывался Джонас.

— Я уверена. Я только… В любом случае спасибо за помощь. Я это ценю.

— Не за что. — Последовала пауза, и вдруг из его уст раздался вопрос, которому удивился сам Джонас: — Ты больше не думала… про ужин?

Думала — и не раз. Но все мысли приходили к одному — ее отношения с Джонасом никуда не приведут. Разве что к ее разбитому сердцу…

Мак не знала, когда и как в ней стали зарождаться чувства к Джонасу Бьюкенену. Единственное, в чем она была уверена, — это то, что за три прошедших дня ничего не добилась.

В его компании Мак чувствовала себя полной энергии. Ощущала чувство опасности. А также испытывала невероятное сексуальное возбуждение. У нее не было опыта отношений с мужчинами, и поэтому невозможно точно сказать, что она сейчас переживала. Одно только можно было сказать наверняка — мысль о том, что Мак никогда не увидит Джонаса и никогда не поговорит с ним, отзывалась где-то внутри ужасной болью.

— Из твоего молчания я делаю вывод, что думала.

— Я это не говорила, — опять неопределенный ответ.

— В таком случае китайская или индийская? — Джонас не собирался дать ей сорваться с крючка. И пусть это было уже второе или третье его предложение, не важно. Важно то, что Мак сама позвонила, тем самым напомнив и ему, что он очень хочет ее видеть… — Я жду.

— Индийская, но…

— Никаких но! Я буду около восьми, хорошо?

— Да, хорошо, — покорно согласилась Мак.

— Мы всего лишь поужинаем… — Джонас не был уверен, кого он убеждает — ее или себя.

Определенно себя. Она, что называется, «сидела у него под кожей». И это чувство совсем ему не нравилось.

Не нравилось настолько, что им не стоило больше видеться. Настолько, что он обязан был ее увидеть. Мак была магнитом, к которому его тянуло.

— Как празднично! — сказал он, переступив вечером порог ее дома.

Основное освещение было выключено. Горели лампы на елке, создавая особую атмосферу. Мак уже накрыла стол на двоих. В центре стояли еще не зажженные свечи и бутылка дорогого красного вина.

Джонас посмотрел на Мак. На ней была удлиненная красная футболка, черные легинсы и высокие черные кожаные ботинки. Волосы распущены… Он уже забыл о том, насколько плоха была идея прийти к ней сегодня вечером.

Он передал ей пакет с едой и засунул руки в карманы. Джонас понимал, что, стоит ему приблизиться к Мак и обнять, он не захочет ее отпускать.

Мак подошла к стойке на кухне и стала разбирать пакеты. Она боялась повернуться и посмотреть на него.

— Бен и Джерри здорово со всем справились, — сказала она, неся на подносе тарелки и коробочки с едой.

— Сейчас слишком темно, чтобы я смог оценить…

— Твои работники очень квалифицированные. — Мак опасалась встречи с его взглядом. И все-таки она отметила, как неотразим Джонас в этом голубом кашемировом джемпере и светло-голубых джинсах…

— Мак?..

Она подняла глаза и снова опустила взгляд:

— Давай поедим, пока не остыло.

— Мак, ты даже не посмотришь на меня? — не выдержал Джонас.

Она подняла на него огромные серые глаза, полные боли и отчаяния:

— Что мы делаем, Джонас?

— Ужинаем вроде, — промямлил он.

— После того как оба решили, что это плохая идея? — Она покачала головой.

— Нет, это были твои слова. Моего мнения ты не спросила. Ты сама сказала, что все остынет. Давай сядем и поедим, а об этом поговорим позже. — И Джонас отодвинул ей стул.

— Хочешь, чтобы все шло своим чередом? — Мак села.

— Почти так же, как тебе хочется делать совершенно противоположное моим желаниям.

— Интересно… — Она растерянно засмеялась.

— Прежде всего — нечто поднимающее тонус! — Джонас налил вино и поднял бокал: — За наш первый нормальный прием пищи!

— Поддерживаю, — кивнула Мак.

— Тебе правда нравится Рождество?

Она посмотрела на него — Джонас рассматривал украшенную елку.

— А что, кому-то не нравится? Ну, кроме тебя…

— Не стоит так обо мне, — усмехнулся он. — Я не сухарь и не монстр.

— А разве ты любишь такие праздники? — Мак с любопытством на него посмотрела.

— Скажем так… Я не испытываю отвращения к Рождеству. Просто в моем детстве это время родители всегда проводили порознь, каждый со своей компанией. Да и дед Джозеф умер в Рождество… — На лицо Джонаса набежала какая-то тень и тут же исчезла.

— А что твоя кузина Эми со своей семьей?

— Эми всегда уезжает куда-нибудь со своим мужем. А с тетей и дядей я не близок. Что тут еще сказать? Мы неблагополучная семья.

Для Мак это все звучало ужасно. Она вспоминала свое счастливое детство, веселые рождественские праздники…

— Почему ты называешь своего дедушку Джозеф?

— Звать его на стройке дедом было как-то не очень… вот и вошло в привычку.

Рассматривая мистера Джонаса Бьюкенена сейчас, его положение в обществе, его благосостояние, невозможно представить себе работающего на стройке подростка. Хотя на его руках и были мозоли, они остались, скорее всего, от занятий в тренажерном зале.

— Что? — Он вопросительно на нее посмотрел.

— Я просто подумала, может, тебе завести собственные рождественские традиции?

Судя по ее взгляду, думала Мак совсем не об этом. Но о чем именно, было неясно.