Маленькая книга историй о женской сексуальности

– Всегда почему-то встречаю их на красной ветке. Красная ветка – цитадель извращенцев. – Да брось, они лохи, а мы – нет, – улыбнулся ты ямочками на щеках.

В конце апреля мы оба случайно оказались в Питере, я – по работе, ты – потому что у тебя нет работы. Мы жили в типичном питерском сквоте у твоих друзей в одной комнате с субтильным парнем, который целыми днями курил травку и смотрел чёрно-белые фильмы. Я сто раз пожалела, что не взяла отель, который предлагали от работы. Решила эти пять тысяч себе в карман положить. И вот что из этого вышло. Секс в чужом номере отеля.

Аня тоже была в Питере. Она, как нормальный человек, взяла корпоративное жильё. Она же пустила нас в свой номер. «Прям очень надо», – объяснила я ей накануне за обедом в «Маркет Плейсе». «Да без проблем», – Аня из тех людей, про которых говорят: «Она моя крёстная фея». Кажется, эту ужасную пошлость я ей тогда и сказала.

Смешно, что перед этим мы выпили: как будто планировали секс втроём. Сидели в одном баре, потом в другом и засиделись так до зари. Когда мы зашли в номер, было уже совсем светло. Большое квадратное окно с широким подоконником выходило во двор-колодец. Аня, помня о нашей договорённости, ушла в душ.

Я притянула тебя за ремень, сняла с себя футболку, засаленную теснотой баров, и легла на покрывало болотного цвета. Пока я трогала твой член, ты выдавливал на руки смазку. Меня привлекает особая текстура кожи на этом месте, по-животному мягкая, не огрубевшая. Интересно, это у всех так?

Потом я легла спиной. Я слушала звук бьющейся о кафель воды и думала, что Аня, наверное, меня ненавидит. Покрывало пахло бабушкой. Впервые я представила нас со стороны: двое далеко не атлетического телосложения людей пародируют секс, который тиражирует массовая культура. Ты время от времени останавливался и замирал, чтобы оглянуться на дверь ванной. Я считала, сколько раз ты вошёл в меня. Пять, шесть, семь. В очередную заминку я не выдержала и спросила:

– Ты чего?

– Ничего.

Тогда ты как будто со злостью, а не со страстью впился мне в шею. Это не помогло мне кончить. Десять, одиннадцать. Ты всё.

Аня мылась ещё очень долго, а мы молча сидели в телефонах.

На следующий день в поезде я написала в твиттере: «секс это конечно круто но не когда он длится пять минут». До конца я не понимаю, зачем это сделала, но и не жалею – уведомления о лайках и ретвитах приходят до сих пор. Я не думала, что из-за этого наш секс закончится. Я думала, мы вместе посмеёмся.

Вчера я отмотала твою стену вконтакте на несколько лет назад и нашла интригующие записи – аудио, картинки, капслоки очень личного содержания. По версии кибердетективного агентства имени меня, они принадлежат авторству твоей бывшей девушки. Её полупустая страница непроницаема для анализа, но одна зацепка всё же есть: фотография очаровательного ребёнка лет трёх. Этот светловолосый малыш улыбается твоими ямочками, а может, мне это только показалось, потому что приложение говорило, что у меня задержка.

Авторка благодарит телеграм-каналы «Этот ужасный секс», «Хроники страсти» и лично Марию Гаврилову

Наташа Секретарева. Я ничего не чувствую

Мы вернулись в гостиницу за полночь. За ужином я выпила три кружки пива. Хотелось перестать думать о себе, о Вите, о том, что я просила его не приезжать. Пиво вызвало тревогу. Во рту осела пшеничная горечь. Мутило. Говорить друг с другом не хотелось, поэтому обсуждали погоду. Всё это время я пугала Витю проливными дождями, ветрами и падениями в каналы. Нидерланды действительно оказались серой, покрытой плесенью дырой. Но в этот день в Гааге, как назло, светило всё ещё отдающее теплом солнце. Город превратился в кирпичные пряники. Средневековые площади заполнили чайки и клерки. Я тоже хочу стать клерком. Возможно, потому что не вижу разницы между безразличием и работой. Возможно, потому что мне на неё всё равно.

– Знаешь, Гаага не такая, как я думал. Мне даже нравится. Я бы здесь пожил.

– Тебе так только кажется.

Нидерландцы – одни из самых высоких людей на свете. Я думаю об этом, когда по пути в ванную ударяюсь лбом о балку. Отвечаю внутреннему голосу, что они также славятся экономностью и практичностью. Неуклюже наклоняюсь, чтобы намочить зубную щётку. На экране телефона пусто. Пишу маме: «Мы с Витей гуляли и ложимся спать. Всё хорошо!».

Витя заплатил почти за всё (я не возражала), но сегодняшняя прогулка всё равно стоила мне недели без шоколада, моего главного и единственного развлечения в Нидерландах. Я уже давно живу за чужой счёт, будь то Витя, родители или университет. Единственные заработанные за два года деньги я потратила на трёхдневный музыкальный фестиваль в Париже. А потом пропустила половину выступлений, потому что оказалось, что трезвой мне эта музыка не нравится, а на фестивальный алкоголь у меня денег нет.