Маленькая книга жизни и смерти

У меня есть все данные. Прямо здесь, в моём Центре, есть все факты, которые мне нужны для того, чтобы разрешить эти шесть вопросов. Да, даже последний! Благодаря тому, КТО Я В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ЕСТЬ, я прекрасно вооружён, чтобы ответить на них окончательно, без увёрток и промедления.

То же самое относится и к вам, дорогой читатель! Разве нет?

Путь длиною метр

Ни один человек никогда не терял пути, кроме как по той причине, что, покинув однажды свою Землю, он слишком надолго обосновывался вовне… Многие искали свет и истину, но только вовне, где их нет. В конце концов они уходят так далеко наружу, что никогда не возвращаются и не находят обратный путь внутрь. Бог внутри, мы вовне, Бог дома, мы — чужаки.

Экхарт

Примерно в метре ОТСЮДА проходит одна из самых трудно пересекаемых и хорошо скрытых из всех границ. Это граница, которая разделяет Страну Разума и Страну Абсурда, железный занавес, отделяющий более удалённую землю, в который вещи видятся такими, какие они есть, от более близкой земли, в которой вещи видятся противоположными тому, какие они есть, — с того рода последствиями (начиная с нелепых и кончая непрактичными, и начиная с тех и других и кончая фатальными), которых можно ожидать. Её можно назвать гранью между Землёй Бодрствования и Землёй Снов и Кошмаров, или между Страной Зрячих и Страной Слепых. Названия этих резко контрастирующих регионов не важны, но их реальность, местоположение и протяжённость — дело жизни и смерти.

В Стране Разума, в метре или около того оттуда, где вы находитесь, для того чтобы просто выжить, нужно быть в достаточной мере реалистом: так, чтобы — к примеру — по привычке не увидеть отсутствующие вещи как присутствующие, прозрачные вещи как матовые и единичные вещи как пары. Ещё вы здесь увёртываетесь от идущей навстречу машины, избегаете прогулок по краю скалы и воздерживаетесь от касания раскалённых углей. Всё по понятной причине: ложь самому себе в таких вещах наверняка окажется пагубной. В ближней или Абсурдистской Стране, однако, человек как-то выживает и проживает целую жизнь практически безо всякого реализма, в режиме чистого самообмана. Выживает, но не более того. Постоянно галлюцинировать вредно для здоровья. Что спасает существование такого рода от полного краха, так это тот факт, что оно есть фикция и действительно мнимо, невозможно в любом случае. Заблуждения и обманы, которые выполняют обязанности здравого смысла в Стране Абсурда, к счастью, бессильны сотрясти существующий порядок вещей, не говоря уже о том, чтобы изменить его. Истинные факты этого места так же прочно обоснованы, так же могут быть подвергнуты проверке, так же ясно очерчены и разумны, как и те, что относятся к само́й Разумной Стране. Вообще-то это более чем верно, как следует из тестов, которые мы только что провели. И как, вне всякого сомнения, покажет оставшаяся часть этой главы.

Вот образец ложных убеждений, которые, вырастая в Стране Абсурда, я должен выучить, в которые должен всё в большей степени верить, беспрекословно ими жить и в конце концов ими умереть:

1) В моём собственном непосредственном переживании себя, я — нечто очень сложное,

2) которое выглядывает из себя через две маленькие дырки в верхней части,

3) и я вижу многих, таких же, как я, вокруг.

4) Я такой же маленький, такой же непрозрачный и такой же подвижный, как они.

5) Вместо того чтобы быть Пространством для них всех, я — один из них,

6) симметрично противостою каждому, вещь-к-вещи, лицо-к-лицу, подобное-к-подобному;

7) и, соответственно, как они, я родился и умру.

Дело не в том, что в этой Земле Абсурда я испытываю трудности, когда хочу увидеть, что́ я есть, а в том, что я был воспитан так, чтобы видеть себя как полную противоположность того, что́ я есть. Подавляя то, чем я вижу себя прямо здесь на расстоянии ноля метров, я подменяю это тем, чем я выгляжу вон оттуда, с расстояния около метра. Я обмениваю, как по бартеру, эту центральную реальность, принадлежащую мне, на ту региональную внешность, и поскольку разница между этими двумя версиями меня тотальна, мой самообман тотален. Таким образом, я прощаюсь с моими чувствами и становлюсь чудилой — сдвинутым от центра на метр или около того. Это подобно тому, как если бы (в виде уплаты вступительного взноса в человеческий клуб) я запер дверь Дома, находясь снаружи, и выбросил ключ, а теперь жил в этом огромном лагере для перемещённых лиц, на границе, мучимый тоской по Дому.