Маленькая коммунистка, которая никогда не улыбалась

Знаете, чего я не могу простить вам, людям с Запада? В 1974 году ООН предложила Румынии, которая, видите ли, “сумела справиться с демографическим кризисом”, председательствовать на Всемирной конференции по народонаселению! Ну и Надя, хоть и не имела ко всему этому никакого отношения, стала частью постоянной рекламы образцового Ребенка. Только ведь, понимаете, ирония судьбы в том, что и сама она, повзрослев, не избежала контроля со стороны государства: ее, как и всех нас, проверяла “менструальная полиция” – врачи, которые каждый месяц осматривали женщин прямо на рабочем месте и требовали, чтобы они рожали еще, еще и еще.

В 1984 или 1985 году, сейчас уже не помню, в каком именно из наших городов это случилось, женщина умерла от последствий аборта. И Секуритате[32]заставила семью устроить панихиду перед заводом, выставив труп этой женщины напоказ – для примера. Для примера!.. Они и живых выставляли напоказ, как ту же Надю: везде были открытки с ее изображением, с “отчетом” о ее победах. Из нас, что из мертвых, что из живых, извлекали пользу».

ПЕРЕДЕЛАТЬ ЗАНОВО

Четвертого марта 1977 года, в 21 час 22 минуты, город содрогнулся[33]. Вот только после вы нигде бы не нашли снимков развалин: СМИ совсем или почти совсем не будут показывать развороченный Бухарест, ни один журналист не станет расспрашивать уцелевших, какой им запомнилась ледяная ночь с «красным, будто кровь, небом», ночь, когда землетрясение превратило столицу Румынии в место массового уничтожения людей. Катастрофу старательно обходили молчанием, и населению страны, столкнувшемуся с этим беспредельным молчанием, оставалось лишь догадываться, лишь представлять себе, насколько тяжкая случилась беда. В десятках репортажей показывали Чаушеску, склонившегося над благодарными за внимание к себе ранеными. Но на самом деле, посещая больницы, Товарищ ни одному из выживших в катастрофе не подал руки и требовал, чтобы все и всех вокруг него продезинфицировали.

Разрушение города стало отправной точкой для его перекройки. Воспользовавшись случаем, Гений Карпат начал сносить целые кварталы, потому что «эта вонючая мерзость» – крестьянская Румыния – была ему противна. Тогда уничтожали не только деревни, но и любые следы деревенской жизни в Бухаресте. Вся страна должна была стать городом, где просматривается каждый угол.

После трагедии прошло всего несколько дней, еще слышались стоны погребенных под завалами, а Чаушеску уже приказал начать работы…

Мы с Надей вспоминаем серию фотографий, появившуюся в румынской прессе того времени: они с Дориной, улыбаясь, позируют перед объективом в темно-синих рабочих комбинезонах, с лопатами в руках.

– Вы помогали разбирать завалы?

– Нет. Меня тогда не было в Румынии, я уезжала на соревнования за границу и вернулась несколько дней спустя.

– Значит, эти фотографии – сплошная подделка! «Образцовая девочка помогает восстанавливать страну»…

Она перебивает меня: